Поиск рассказа

В этом форуме выкладываем русскоязычные рассказы.
Forum rules
Общение только на русском языке!!!
Сообщения на других языках будут удаляться!!!
User avatar

Serafim
Старожил
Posts: 843
Joined: 16 May 2017, 17:50
Reputation: 824
Sex: male
Location: Россия
Ваш Знак зодиака: Рак
Has thanked: 542 times
Been thanked: 1449 times
Gender:
Russia

Re: Поиск рассказа

Post: # 12393Unread post Serafim
04 Oct 2017, 14:30

cat_chuga wrote:
04 Oct 2017, 07:15
продолжение будет?
Какое, нахрен, продолжение, я же не Федор Д. :roll: Человек, спросил, я в архивах откопал, читайте... :unknown:


Скучно, господа... :gluk:

User avatar

Topic Author
perom
Интересующийся
Posts: 231
Joined: 21 Sep 2017, 10:39
Reputation: 181
Sex: male
Has thanked: 298 times
Been thanked: 345 times
Russia

Re: Поиск рассказа

Post: # 12414Unread post perom
05 Oct 2017, 07:52

cat_chuga wrote:
04 Oct 2017, 14:24
Попробуйте скачать Сказка про некрасоту.doc У меня не скачивается.
Сказка эта моего авторства :oops: Сам хотел ее скачать и выложить здесь (хотя честно боюсь помидоров, писал давно и это был первый и единственный лит. опыт). Но могу попробовать восстановить по памяти.



User avatar

Topic Author
perom
Интересующийся
Posts: 231
Joined: 21 Sep 2017, 10:39
Reputation: 181
Sex: male
Has thanked: 298 times
Been thanked: 345 times
Russia

Re: Поиск рассказа

Post: # 12415Unread post perom
05 Oct 2017, 07:53

Serafim, Огромное человеческое спасибо!



User avatar

cat_chuga
Модератор
Posts: 333
Joined: 03 Sep 2017, 10:55
Reputation: 77
Sex: male
Has thanked: 52 times
Been thanked: 267 times
Gender:
Ukraine

Re: Поиск рассказа

Post: # 12416Unread post cat_chuga
05 Oct 2017, 08:11

Serafim wrote:
04 Oct 2017, 14:30
Какое, нахрен, продолжение, я же не Федор Д. :roll: Человек, спросил, я в архивах откопал, читайте... :unknown:
Просто произведение объёмное и выглядит незаконченным. Я подумал, что не успели выложить остальное. :pardon:


Фарш невозможно провернуть назад!
И мясо из котлет не восстановишь...

User avatar

Andrucha
Интересующийся
Posts: 145
Joined: 19 Jul 2017, 17:03
Reputation: 70
Sex: -
Has thanked: 29 times
Been thanked: 175 times
Russia

Re: Поиск рассказа

Post: # 12449Unread post Andrucha
06 Oct 2017, 11:44

А еще был рассказ, если не ошибаюсь назывался "Крокодил".
Там с элементами мистики как в лесу девушке ногу откусило существо, похожее на крокодила. Рассказ велся от лица мальчика, лежащего в больнице.



User avatar

a123
Интересующийся
Posts: 50
Joined: 10 May 2017, 20:21
Reputation: -1
Sex: -
Has thanked: 5 times
Been thanked: 32 times
Korea South

Re: Поиск рассказа

Post: # 12451Unread post a123
06 Oct 2017, 12:46

крокодил - было такое, на другом форуме проскальзывало, потом сайт остался , а форум прикрыли



User avatar

Serafim
Старожил
Posts: 843
Joined: 16 May 2017, 17:50
Reputation: 824
Sex: male
Location: Россия
Ваш Знак зодиака: Рак
Has thanked: 542 times
Been thanked: 1449 times
Gender:
Russia

Re: Поиск рассказа

Post: # 12458Unread post Serafim
06 Oct 2017, 16:29

Ну, блин, у вас и память, мать вашу, :-) еле нашел у себя - КРАКОДЕЛ!, вообще-то...
КРАКОДЕЛ
Подражание Ричарду Лаймону.
Это было во времена, которые еще недавно называли застойными, а теперь люди, которые в них жили, чаще называют советскими. Тогда это называлось развитой социализм. Конец 70-х. Мне исполнилось 14. Я отдыхал летом у своей бабушки, в одном из старых русских городов в центре России.
Гуляя с ребятами в ближайшем лесопарке, мы лазили по деревьям, и я занозил руку. Толи я не заметил занозу, толи извлек не всю, но через некоторое время рука покраснела и распухла. Потом заноза срала нарывать. Ночь я промучился не в силах заснуть от сильной дергающей боли. Обезболивающие таблетки, которые дала бабушка мало помогали. Наутро ладонь и два пальца сильно раздуло. Бабушка отвела меня к врачу и он, осмотрев мою руку, сказал, что лучше лечь в больницу. Там это быстро вылечат. Ну, в больницу так в больницу. С направлением из поликлиники мы поехали в больницу. Там меня положили в хирургию, во взрослое отделение. Не знаю, почему во взрослое, но у меня, 14-летнего подростка, тот факт, что меня кладут во взрослое отделение, вызвал даже определенную гордость. Койки в палате для меня не нашлось и меня положили в коридоре. Видимо, ввиду моей молодости и легкости заболевания. В тот-же день хирург, мой лечащий врач, выпустил из моей руки гной. Было больно. Но после этого острая, дергающая боль сменилась на тупую ноющую и стала утихать. И дела мои быстро пошли на поправку. Мне делали какие-то уколы, давали таблетки, но в общем никаких сложных процедур, никакого сложного лечения мне назначено не было. Свободного времени у меня оказалось предостаточно. Со мной в отделении лежал Валерка – мой ровесник, может чуть постарше. Рыжий раздолбай, который где-то сломал два пальца на правой руке. Остальные пациенты в основном были люди пожилые. Было несколько молодых мужчин, две или три женщины средних лет и одна, довольно симпатичная девушка лет 17 – 18. С Валеркой мы немного подружились. Наверное, если разобраться, общего между нами было мало. Может только возраст. Но Валерка обрадовался появлению товарища-ровесника, с которым можно было пообщаться. Да и я против общения не возражал. Мы вместе болтались по отделению, гуляли по больничному дворику, болтали о всякой ерунде. Иногда я просто сидел на своей кровати, думал о своем, смотрел на проходивших мимо пациентов. Кровать моя стояла в коридоре, у стены, за которой были палаты. Противоположная стена выходила на улицу. Дальше вправо в ней было окно, а еще дальше стоял стол дежурной медсестры. Палаты в основном находились справа от моей кровати, но одна или две были и слева. Вправо коридор шел к перевязочным и операционным, кабинетам врачей. Влево упирался в столовую, поворачивал направо, потом опять налево, проходил мимо туалетов и каких-то служебных помещений и выходил на лестницу. По лестнице можно было спуститься во двор. Наше отделение было на втором этаже. Таким образом, все пациенты отделения, проходя в столовую, в туалет и на улицу, оказывались у меня в поле зрения, а большинство проходили мимо моей кровати.
Особенно-то смотреть было не на кого. Наибольшее мое внимание привлекала, уже упомянутая симпатичная девушка лет 17 – 18. У нее было сильное нагноение в ноге. Вся нога ее была загипсована и ходила она на костылях. Обычных длинных деревянных костылях. Подлокотных костылей у нас в стране тогда не знали. На симпатичную девушку было и просто приятно посмотреть. Но дело было в том, что меня с детства привлекали одноногие женщины. Привлекали в эротическом плане. Поначалу, в раннем детстве, это было просто детское любопытство, по отношению ко всем одноногим людям. Может быть, естественное детское любопытство к чему-то не совсем обычному. Но с половым созреванием мой интерес переключился только на женщин и приобрел чисто эротическую окраску. Никаких внешних толчков к этому не было. Я никогда не был знаком с такой женщиной, не имел возможности такую женщину длительно наблюдать. Надо сказать, что в годы моего детства одноногих мужчин на костылях на улице можно было встретить довольно часто. Тогда еще были живы инвалиды войны, и многие из них еще были не старыми. Но довольно часто встречались и молодые одноногие мужчины. Не знаю в чем тут дело. Может тогда ампутации делали чаще, а протезы реже. Может быть протезы были плохими и люди предпочитали обходиться без них. А может атмосфера в обществе была другой и одноногий человек на костылях не стеснялся появляться на людях. Может быть все это вместе. Одноногих мужчин было много. А вот женщин очень мало. Сначала я вообще думал, что одноногих женщин не бывает – потому, что никогда их не видел. К 14-ти годам количество одноногих женщин, которых я видел за всю жизнь, наверное, можно было пересчитать по пальцам. Все их я видел случайно и короткое время. В основном это были случайные прохожие.
Когда мы с бабушкой ехали в больницу, мысли мои в основном были о предстоящем лечении. Я переживал – не будет-ли оно слишком болезненным и длительным. Но подумал и о том, что больница, хирургическое отделение, это то место, где людям отрезают ноги. И кто знает, может быть там, я смогу увидеть и понаблюдать одноногую женщину. Фантазия даже нарисовала такую картину – больничный дворик, и по нему взад-вперед прогуливаются несколько красивых одноногих женщин на костылях.
Реальность оказалась совсем другой. Понаблюдав за пациентами отделения, одноногих и одноруких я среди них не обнаружил. Ни женщин ни мужчин. Женщины на костылях были. Та самая девушка, была еще женщина лет сорока, тоже довольно приятной внешности, с переломом ноги. Остальные были старушки. Привлекшая мое внимание девушка, одноногой, конечно не была. Ее нога вся в гипсе и бинтах, представляла собой довольно громоздкое сооружение и была прекрасно видна. Но глядя на нее, идущую на костылях, включив воображение, можно было довольно легко представить ее одноногой. Маясь от безделья, я иногда этим развлекался. Я старался не разглядывать ее в открытую, чтобы девушка не заметила моего повышенного внимания. Но она, кажется, все-таки заметила. И, кажется, ей это не понравилось. Пару раз, когда она перехватывала мой взгляд, на лице ее мелькало недовольное выражение. Может морда моя ей не понравилась. А скорее, любая девушка и женщина, временно оказавшаяся в таком “инвалидном” положении, чувствует себя неловко. Особенно, когда ее, ковыляющую на костылях, начинает кто-то разглядывать. Всем им не терпится побыстрее от этих костылей избавиться и снова ходить красивой походкой, виляя попой.
На второй день меня навестила бабушка. Привезла, как обычно в больницу, фрукты, лимонад, какие-то сладости. Я попросил в следующий раз принести мне какую-нибудь книгу. Желательно приключенческую, или про войну. Хотелось чем-то занять свободное время. Бабушка обещала дома книгу поискать.
На следующий день, еще до обеда, бабушка привезла мне “Вий” Гоголя. Из того, что нашлось у нее дома, она посчитала, что это будет для меня наиболее интересным. Меня слегка разочаровало, что не нашлось того, что я просил, но и этой книге я был рад. Я уже намаялся от безделья, мне порядком надоело болтать с рыжим Валеркой и шляться по больнице. После обеда я принялся за чтение. На моей кровати освещение было не очень хорошим. За поворотом коридора, после столовой, справа было окно. Скамеек или стульев рядом с окном не было, но здание больницы было старое, окна были высокие, а подоконники широкие. Была жаркая летняя погода и читать можно было сидя прямо на подоконнике. Так я и сделал. Но вскоре меня нашел там Рыжий. Он был из тех людей, кто книжек не читает. Ему было скучно и он хотел со мной поболтать. Мы занялись разговорами. Он сел на подоконник справа от меня.
Мы сидели и болтали о всякой ерунде. Мимо нас по направлению к палатам прошла девушка с загипсованной ногой на костылях. Я скользнул по ней взглядом и она этот взгляд поймала. На лице ее промелькнуло немного недовольное выражение, она отвернулась в сторону, продолжая идти. Я перевел взгляд на Рыжего и увидел, что он пялится на симпатичную девушку совершенно откровенно. Вряд-ли его привлекали ее костыли, скорее он просто разглядывал девушку с симпатичным лицом и красивой фигурой. Мы молча проводили ее взглядами, пока она не скрылась за поворотом коридора.
- Одноногую видел? – вдруг спросил Рыжий.
При слове “одноногую” сердце мое учащенно забилось.
- Какую одноногую? – спросил я, стараясь не выдать своего волнения. Так, вроде разговор поддерживаю. Прежде всего, я хотел убедиться, что Рыжий не имел в виду только что прошедшую девушку с загипсованной ногой и говорит о какой-то действительно одноногой.
- Да там, из дальней палаты. Баба молодая.
- Нет не видел. Что за одноногая?
Я по-прежнему старался, чтобы голос мой звучал равнодушно, чтобы не выдать свой повышенный интерес.
- А ты разве не слышал? – Рыжий посмотрел на меня немного удивленно.
- Нет, - отрицательно покачал головой я.
- Подожди, ты здесь уже сколько?
- Да уже третий день.
- А-а. Ну да, а ее дня за два до тебя привезли. Я-то здесь уже был. Да про нее тут все говорили. А сегодня вот смотрю – ходит уже. На костылях, наверное, ходить учиться.
- А чего говорили-то?
От волнения сердце мое сильно стучало, но, кажется, мне удавалось говорить спокойно, даже изображать равнодушие.
- Представляешь, у нее медведь ногу откусил! – округлив глаза сказал рыжий.
- Медведь? Какой медведь? Где?
- В лесу.
- В каком лесу?
- Да в нашем лесу. Где-то тут, недалеко от города.
Я ненадолго задумался.
- А разве в наших лесах медведи водятся? – спросил я.
- Да выходит, что водятся, - развел руками Рыжий.
Будучи парнем не шибко умным, на вопросы Рыжий отвечал довольно бестолково. Мне хотелось расспросить его подробней об этой одноногой. Как выглядит, сколько ей лет, как высоко нет у нее ноги, как ходит, что известно про то, что с ней случилось? Но я решил, что мой излишний интерес, может показаться подозрительным. Да и зачем расспрашивать? Раз-уж она здесь, рано или поздно я ее все-равно увижу. Если она теперь, как говорит Рыжий, ходит, то мимо меня ей никак не пройти. Из дальней палаты: в столовую, в туалет, на улицу можно было пройти только мимо моей кровати.
Я вздохнул и равнодушным голосом сказал:
- Не повезло.
- Да-а, - протянул Рыжий. Жалко ее. Баба-то красивая.
Он перевел разговор на другую тему. Я пытался делать вид, что поддерживаю разговор, но теперь все мои мысли занимала одноногая. Мне не терпелось ее увидеть. Было обидно – как это – Рыжий видел, а я нет. Хотя моя кровать стоит в коридоре. Теперь мне хотелось только одного – побыстрее отделаться от Рыжего, сесть на своей кровати, и дождаться, когда, наконец, эта загадочная одноногая попадется мне на глаза.
Я увидел ее в тот-же день. Еще до ужина. Я сидел на своей кровати, а она появилась в коридоре справа, со стороны своей палаты. Я увидел ее издалека. И сразу понял, что это она. На ней был простой домашний халат, длиной немного выше колен. И даже издалека сразу было видно, что нога у нее одна. Правая. Она шла, опираясь на два новых деревянных костыля. Шла медленно. И как-то очень тяжело. При ее появлении сердце мое бешено застучало. Я сильно разволновался. Но сейчас я мог не опасаться выдать свои эмоции. Я сидел на своей кровати и никому не было до меня дела. А она сама шла прямо ко мне. По мере ее приближения, я мог все лучше рассмотреть ее. Симпатичное, овальное, очень приятное лицо. Темно-русые волосы собраны сзади. Стройная, красивая фигура. Роста она была среднего, или немного выше, но в любом случае выше меня. Но особенно бросалась в глаза ее нога. Халатик открывал ее немного выше колена. Но и этого было достаточно, чтобы увидеть, что нога очень красивая. А то, что она была единственная, только еще больше подчеркивало ее красоту. Обрубка левой ноги из-под халата видно не было. Я присмотрелся к левой стороне нижней части ее халата, пытаясь понять, где у нее отрезана нога. При ходьбе низ халата колыхался над пустым местом, но понять – какой длины обрубок было нельзя. Я старался не разглядывать ее слишком откровенно. Чтобы она этого не заметила и не получилось как с девушкой с загипсованной ногой. Но она шла ни на кого не обращая внимания, глядя в пол перед собой. Лицо ее было бледным и на нем было какое-то страдальческое выражение. На вид ей было лет 18 -20. На костылях она шла медленно, тяжело и неумело. Ну да, сегодня она делала свои первые шаги на костылях. Да и после операции, наверное еще не оправилась. Я, после того как у меня выпустили гной, полдня в себя приходил. А отрезать у человека ногу – это не гной из ладони выпустить. Она прошла мимо, всего в шаге от меня. Я рассмотрел новенькие костыли, красивую ногу, красивые девичьи руки, крепко сжимающие ручки костылей. Сзади я мог разглядывать ее уже спокойней, не опасаясь, что она заметит мой взгляд. Я любовался ее красивой ногой, красивой женственной фигурой, необычной походкой. Волосы сзади были собраны в хвост и были довольно длинные. Не доходя несколько метров до поворота, она остановилась, за насколько приемов осторожно, неловко развернулась и пошла обратно. Я смотрел на нее, пока она не скрылась за дверью своей палаты. Пожалуй, Рыжий был прав – она училась ходить на костылях.
В следующий раз я увидел ее на ужине. Я хотел сидя на кровати, дождаться когда она пойдет в столовую. Но появился Рыжий и позвал меня на ужин. И я пошел. Она вошла в столовую чуть позже. В сопровождении какой-то женщины лет 40-45, наверное, соседки по палате. К моей радости ее посадили через столик от нас и мне было ее хорошо видно. Женщина, сопровождавшая ее, взяла у нее из рук костыли и прислонила к стене. Потом отодвинула стул и помогла ей сесть. Ел я в тот раз медленно. Во-первых, от избытка эмоций у меня пропал аппетит. Во вторых, я терпеливо дождался, когда одноногая закончит ужинать, и выждав паузу вышел следом и получил возможность снова понаблюдать за ней, идущей на костылях по коридору.
На следующий день я видел ее на завтраке. Потом начались обычные больничные будни – осмотры, процедуры, перевязки. В следующий раз я увидел ее на обеде. В этот раз она пришла в столовую одна. Костыли, по ее просьбе забрала и поставила к стене другая женщина. А со стулом она управилась сама – отодвинула его и села, неловко прыгая при этом на одной ноге.
После обеда, я со своей кровати с надеждой посматривал в сторону ее палаты, но она не появлялась. Возможно, прилегла отдохнуть. Наверное, длительная ходьба была ей еще не по силам. Тогда я решил почитать. Я взял свою книгу и снова устроился на подоконнике за поворотом коридора. Чтение меня увлекло. Я читал около часа. У меня немного устали глаза. Я закрыл книгу, запомнив страницу, и немного развернувшись на подоконнике, стал смотреть во двор. Внизу по дорожке шла на костылях женщина с ногой в гипсе. Я снова вспомнил про одноногую. Мои мысли вернулись к этой необычной симпатичной девушке. Из задумчивости меня вывел приятный женский голос. Что ты читаешь? – услышал я сзади. Я повернулся … и чуть не лишился дара речи. Прямо передо мной стояла одноногая. Она стояла в шаге от меня, опираясь на свои костыли, и склонив голову на бок, рассматривала обложку моей книги. А я уставился на нее. Сейчас, вблизи, хорошо освещенное от окна, лицо ее показалось мне еще более симпатичным и приятным. Из подмышек торчали новенькие деревянные костыли. Я не решился опустить взгляд вниз, чтобы посмотреть на ее ногу. Она оторвала взгляд от моей книги и посмотрела прямо мне в глаза, выпрямила голову. Глаза у нее оказались светло-карие, красивые. Во взгляде ее был вопрос, она казалось чего-то ждала от меня. Ах, да! – наконец сообразил я, - она-же спросила – что я читаю?
- Вий, Гоголя, - четко, как на уроке ответил я.
Она посмотрела в сторону, слегка кивнула, словно соглашаясь с какими-то своими мыслями.
- Интересная книга, задумчиво проговорила она.
Потом снова посмотрела на меня.
- Тебе нравится? – спросила она.
- Да, - кивнув, коротко ответил я.
Сердце колотилось у меня в груди. Мысли вихрем вертелись в голове. Я просто обалдел от счастья от того, что эта, очень заинтересовавшая меня девушка, вдруг сама подошла и заговорила со мной! Мне было плевать на книгу, на Гоголя, на Вия! Сейчас я лихорадочно думал только об одном – как правильно отвечать на ее вопросы, в какое русло повернуть разговор, чтобы он продолжался как можно дольше. Чтобы эта необычная, очень симпатичная девушка как можно дольше стояла вот тут и разговаривала со мной. Она посмотрела вниз и в сторону и задумчиво заговорила –
- Это-же наша, славянская мистика. Мы отчасти недооцениваем ее значимости, ее ценности. Воспринимаем как бабушкины сказки, как забаву.
И вдруг, посмотрев мне прямо в глаза, с какой-то как мне показалось надеждой в голосе, спросила:
- А ты веришь в мистику?
Этот вопрос поставил меня в тупик. Потому, что в мистику я, конечно не верил. Но по тому, как был задан вопрос, из всего сказанного перед этим, подразумевалось, что для того чтобы разговор продолжался, надо было ответить, что верю. Я посмотрел ей в глаза и увидел прямой, умный, открытый взгляд. И честно ответил:
- Нет.
От этого ответа, она, как показалось, немного сникла. Опустила глаза вниз. Потом снова посмотрела на меня и с какой-то виноватой улыбкой произнесла
- Ну, конечно, кто-же теперь верит в мистику … Это-же все ерунда, бабушкины сказки.
- В мистику я не верю, - попытался продолжить разговор я, - но читать все-равно интересно. Это-же художественная книга. Я вообще люблю страшные рассказы. Конан Дойля – “Номер 249”, “Ужас расщелины голубого Джона”. Не читала?
- Нет, - рассеяно ответила она.
- А ты веришь в мистику? – сообразил спросить я.
Мне показалось, что она даже вздрогнула. Потом посмотрела на меня долгим, изучающим взглядом. Я понял, что этот вопрос задел ее за живое.
- Верю – тихо произнесла она. Раньше тоже не верила, а теперь …
- А что теперь?
- Ну, когда все это случилось …
Она замолчала и снова посмотрела мне в глаза, на этот раз немного испуганно.
- А что с тобой случилось? – решился спросить я.
- Да ты, наверное, слышал, - произнесла она уже спокойно-равнодушным голосом. Меня тут многие обсуждали.
- А что, в этом было что-то мистическое?
- Было, - с грустной улыбкой кивнула она.
- А это правда, что тебе медведь ногу откусил? – ляпнул я.
Она сразу помрачнела, горько усмехнулась
- Ну да, медведь. Конечно медведь … Кто-же еще?
Она крепче взялась за ручки костылей, слегка покачнулась
- Ладно, не буду мешать тебе читать.
Я чуть не крикнул, что она мне не мешает! Но девушка осторожно, за несколько приемов развернулась обратно и пошла прочь. Я смотрел ей вслед, пока она не скрылась за поворотом коридора.
Дурак! Болван! Тупица! – мысленно сам себя ругал я. И черт меня дернул за язык, ляпнуть про медведя! Ну просто “сказал, как в воду пернул”. Неужели мне было непонятно, что ей, пережившей такое несчастье, в таком молодом возрасте, ставшей калекой на всю жизнь, вовсе не хочется обсуждать это с первым встречным?! Но было уже поздно. Разговор наш оборвался и она ушла.
Сосредоточиться на чтении, мне, конечно, больше не удалось. Все мои мысли были теперь о ней. Душу переполняли эмоции. Я был очень рад, что удалось поговорить, пообщаться с этой интересной девушкой. Теперь, получалось, что мы вроде как знакомы. Правда, как ее зовут, я не знал. А называть просто “одноногой” теперь не хотелось даже мысленно.
Она занимала мои мысли весь вечер, всю ночь и все утро. Я видел ее в столовой, в коридоре. Но она меня не замечала и снова заговорить с ней возможности не представлялось. Вообще она выглядела очень печальной, полностью погруженной в свои мысли и мало кого замечала вокруг. Что в ее положении было в общем-то не удивительно – молодой девушке остаться без ноги, калекой на всю жизнь. Тут было от чего опечалиться и о чем задуматься. Я понимал, что пытаться приставать к ней сейчас с глупыми разговорами, было не очень-то разумно.
Ночью я долго не мог заснуть. Я все думал о том, как попытаться снова заговорить с ней. Мне очень хотелось познакомиться с ней поближе. Тем более, что наш разговор, давал на это слабую надежду. Хотелось, чтобы она сама рассказала о том, что с ней случилось. Ведь с ней произошел какой-то невероятный, ужасный несчастный случай. А теперь, после нашего разговора, мне стало казаться, что в этом есть и какая-то тайна. А еще, мне почему-то очень хотелось увидеть культю ее ноги. Ну, об этом нельзя было и мечтать. То есть мечтать-то можно … Но я прекрасно понимал, что в реальной жизни это вряд-ли возможно. Даже если я сумею как-то с ней познакомиться и подружиться, не могу-же я попросить ее показать культю. После такой просьбы она уж точно не будет больше со мной разговаривать. Да и просто познакомиться с ней шансы у меня не велики. Это я тоже прекрасно понимал. Чем я, вобщем-то обыкновенный, самый заурядный подросток, 14-летний сопляк, могу заинтересовать эту уже взрослую, очень симпатичную девушку? Но ведь она сама подошла и заговорила со мной. Да, но заинтересовал ее не я, а моя книга. Чем? Тем, что она была связана с мистикой. Я еще раз внимательно вспомнил и проанализировал наш разговор. Теперь мне даже стало казаться, что она хотела сказать мне что-то важное. Возможно, чем-то поделиться. Почему со мной? Может быть ей просто скучно, не с кем общаться? Ведь пациенты в основном люди пожилые. Правда есть та симпатичная девушка с загипсованной ногой. Пожалуй, она такого-же возраста или чуть моложе. Наверное, две симпатичных девушки на костылях интересно смотрелись-бы вместе. Но видно наличие у обеих костылей еще не повод для дружбы. А может быть, она обратилась ко мне потому, что решила, что я умный парень, которому можно доверить тайну? Нет. Потому, что я читал книгу, связанную с мистикой. Но после того как я сказал, что в мистику не верю, а потом еще полез к ней с глупыми расспросами, передумала со мной разговаривать. А что я должен был сказать? Соврать? Нет, врать я не люблю. А тем более я не хотел врать этой девушке. Я все правильно сделал. Но надо попытаться снова заговорить с ней на тему мистики. Не обязательно врать, что я в это верю. Тем более что на эту тему мне было, что сказать. Я интересовался религией. Нет, в Бога я не верил. Но религия как явление общественной жизни, часть истории и культуры меня интересовала. Дома мы выписывали журнал “Наука и религия”. И к 14 годам я уже немного разбирался в этом вопросе.
На следующий день, первую половину дня, как обычно заняли осмотры, перевязки и прочее. Осмотрев мою руку, врач удовлетворенно сказал, что дела идут хорошо и через пару дней меня возможно, можно будет выписывать. Еще вчера такое известие меня безусловно обрадовало-бы. Как большинство людей, попавших в больницу, я с нетерпением ждал выписки, возвращения домой. А тем более я был школьником, попавшим в больницу во время летних каникул. Но теперь выписка меня совсем не радовала и даже пугала. Ведь это означало, что я больше не смогу видеть эту симпатичную, загадочную девушку, у меня не будет шансов заговорить с ней, расспросить.
После осмотров медсестра попросила нас с Рыжим помочь в доставке лежачих больных на перевязки. Мы с удовольствие согласились. Во-первых нам это показалось довольно интересным занятием, а во-вторых было приятно сделать что-то полезное. Надо было взять каталку, прикатить ее в палату к лежачему больному, медсестра помогала ему перелечь с кровати на каталку, потом мы втроем должны были отвезти его в перевязочную. У нас обоих правые руки были забинтованы, но на двоих все-равно выходило две целых руки. Медсестра везла каталку спереди, мы сзади. Первым был мужчина лет 50-ти. У него был заклеен большой марлевой повязкой бок. Мы подкатили каталку к его кровати и он осторожно, слегка поддерживаемый медсестрой, перебрался на нее. Было видно, что ему больно, но он старался терпеть. Мы благополучно выкатили его из палаты, довезли до двери перевязочной. Перед дверью медсестра остановилась, приоткрыла дверь, заглянула внутрь, потом широко раскрыла двери и мы завезли каталку в перевязочную. Я здесь уже бывал. Здесь у меня врач выпускал из руки гной. В перевязочной было два операционных стола. Один стоял ближе к середине, второй слева у стены. Еще столики и шкафы с инструментами и материалами. Сейчас на левом столе лежал мужчина. Из его левой голени торчали какие-то инструменты, а вокруг была кровавая пена. Врач, увидев, что я смотрю на это, равнодушным голосом сказал – не смотри туда. Но я был человеком не очень впечатлительным и на подобные вещи смотрел довольно спокойно. Второй стол был свободен. К нему мы подкатили нашу каталку, мужчина перебрался на стол, медсестра откатила каталку немного в сторону и попросила нас подождать в коридоре. Мы с Рыжим вышли. Мы стояли в просторном коридоре у окна, ждали поглядывая на дверь и неспешно беседуя. Через некоторое время из перевязочной вышел на костылях мужчина, которому делали перевязку на левом столе. Потом выглянула медсестра и кивком позвала нас. Мы вошли. Мужчина уже лежал на каталке. Лицо его было бледным и на нем были капельки пота. Мы с Рыжим взялись за ручки каталки, и в это время раздался вежливый стук в дверь, дверь открылась и в перевязочную, опираясь на костыли, вошла моя новая знакомая – одноногая девушка. Я улыбнулся ей, пытаясь поймать ее взгляд, но она на меня не посмотрела. Она смотрела на врача и, казалось, выглядела немного испуганной. Возможно, предстоящая перевязка была болезненной и она немного боялась. Врач рукой показал ей на стол у стены и она пошла к нему. Я с опозданием заметил, что медсестра и Рыжий уже покатили каталку. Я поспешно взялся за свою работу. Мы выкатили больного из перевязочной, закрыли за собой дверь и покатили по коридору. Одноногая девушка пришла на перевязку – думал я, толкая каталку. Значит сейчас, вот в это самое время, она ляжет на тот стол, где до этого лежал мужчина с больной ногой, медсестра или врач задерут ее халат или снимут его совсем, потом сниму бинты с ее культи. Черт! Значит, если мы управимся достаточно быстро, то следующего пациента мы вкатим как-раз тогда, когда она будет лежать на операционном столе с голой культей. И я смогу ее увидеть! Я начал-было толкать вперед каталку с удвоенной энергией, но быстро опомнился – медсестра и Рыжий везли каталку с прежней скоростью. Пришлось умерить свой пыл. Не мог-же я попросить их поторопиться потому, что мне надо увидеть культю одноногой девушки. Мы отвезли мужчину в его палату. Я старался делать все побыстрей, но мои напарники никуда не торопились. Следующей была старушка со сломанной ногой. Кряхтя, охая и ахая она очень медленно пыталась забраться на каталку. Медсестра как могла ей помогала, но дело у них шло очень медленно. Я готов был бедную бабку убить. Ведь сейчас там, в перевязочной наверное уже шла перевязка. Возможно, с культи уже сняли бинты. Как она выглядит? Может быть из нее идет кровь и медсестра вытирает ее марлевым или ватным тампоном? А может быть, врач ощупывает ее? Может быть девушке при этом больно и она тихонько стонет? Черт! Я многое готов был отдать за то, чтобы оказаться сейчас в перевязочной! А бабка все никак не могла забраться на каталку. У меня появилось желание подхватить ее на руки и забросить на каталку. Бабка была щупленькая и сил у меня хватило-бы. Толь что после этого стало-бы с бедной бабкой? А интересно, девушка во время перевязки видит свою культю? Она на нее смотрит? А если видит, то что при этом чувствует? Каково ей видеть короткий обрубок, оставшийся от еще совсем недавно такой красивой ноги? Наконец, бабка при помощи медсестры забралась на каталку и вытянулась на ней с протяжным стоном. Ну, скорей, скорей! – мысленно подгонял я всех. Я с такой энергией принялся толкать каталку, что медсестра удивленно посмотрела на меня и сказала – осторожней! Пришлось снова взять себя в руки. Мы прокатили каталку по коридору. Мне казалось, что медсестра и Рыжий просто спят на ходу. Мне хотелось надавать им пинков. Наконец мы подкатили ее к перевязочной. Медсестра заглянула за дверь, потом раскрыла двери и мы вкатили каталку внутрь. Я сразу-же посмотрел налево… Девушка стояла на своей единственной ноге, прислонившись попой к столу. Халат ее был застегнут на все пуговицы. Другая медсестра подала ей костыли и она поблагодарила кивком головы и взяла их. Я чуть не застонал вслух! Чтобы не выдать своих эмоций я отвернулся. Я услышал звук шагов ее ноги, чередующийся со стуком костылей, потом скрипнула дверь, снова шаги и дверь закрылась.
Много позже, вспоминая этот эпизод, я вспомнил, что медсестра, перед тем как закатить каталку в перевязочную, всегда сначала туда заглядывала. И если-бы на столе лежала девушка, которой делали перевязку культи бедра ( а при этом с нее наверное снимали трусы), то она не разрешила-бы двум парням входить в перевязочную. Но тогда я об этом не подумал.
После обеда я решил снова сесть с книгой на подоконнике. Одноногая девушка училась ходить на костылях, и после обеда должна была появиться в коридоре. Можно было дождаться и на своей кровати. Но место у окна, за поворотом коридора было более укромным и лучше располагало к разговору. Я сидел, раскрыв книгу, но ни о каком чтении, конечно, не могло быть и речи. Я прислушивался к шагам, доносившимся из-за поворота коридора, с нетерпением ожидая ее появления. И еще я боялся, что появится Рыжий. Если-бы он сейчас тут появился и полез с разговорами, я наверное послал-бы его на три буквы. Пусть обижается, пусть думает что хочет, но сейчас он был тут совсем не к стати. Но к счастью Рыжий не появлялся. Она, правда, тоже. Если-бы кто-то понаблюдал за мной со стороны, то заметил-бы, что за то время (около часа), что я тут сижу я ни разу не перевернул страницу. Я уже начал нервничать, когда, наконец, из-за поворота, появилась она. Я хотел подождать, когда она подойдет поближе и поздороваться с ней. Я был не уверен, что она вообще меня помнит, мало-ли с кем она перебросилась парой фраз. Но я надеялся, что когда я поздороваюсь, она вспомнит и узнает. Но к моей радости, на этот раз она заметила меня, и даже улыбнулась и кивнула как старому знакомому. Я тоже кивнул ей и расплылся в улыбке. Я готов был вскочить и запрыгать от радости, но конечно продолжал солидно сидеть на месте. Она приближалась, глядя то на меня то под ногу. Подойдя ко мне она остановилась и сказала
- Привет.
- Привет, - ответил я.
- Ну что, прочитал книгу?
- Нет, но скоро прочитаю.
На самом деле, после предыдущего разговора я не продвинулся и на страницу.
- Хочешь дам потом почитать? – предложил я.
- Да нет, спасибо. Я читала. Да и не до книг мне сейчас.
- Ты вот вчера про мистику говорила, - осторожно попытался я продолжить вчерашний разговор.
- Да ладно, - махнула она рукой, - не обращай внимания. Мало-ли о чем я говорила.
Она постаралась произнести это равнодушно, но мне показалось, что она волнуется.
- Нет, почему? Тема довольно интересная. Я немного этим интересуюсь. Ну, религией, всякими народными обычаями, приметами, - попытался мягко сформулировать я. Есть такой журнал “Наука и религия”. Я часто его читаю. Там пишут и про всякие мистические, загадочные вещи. Но при внимательном рассмотрении всему этому можно найти научное, рациональное объяснение.
- Да, я знаю этот журнал. Читала несколько номеров. Интересный. Конечно, большинству явлений есть научное объяснение. Но есть некоторые вещи за гранью науки.
- То, что случилось с тобой из этого ряда? – попытался я осторожно подтолкнуть ее к откровенности (спорить я пока не стал).
- Да.
Она немного помолчала о чем-то раздумывая.
- Знаешь, - продолжила она, - я-бы может даже тебе и рассказала. Парень ты вроде неглупый. (Она глубоко вздохнула) Да и должна-же я хоть кому-то рассказать!
Она еще помолчала.
- Только ты ведь все-равно не поверишь. Подумаешь, что это глупая шутка, или еще хуже решишь, что я сумасшедшая.
- А ты расскажи, - очень осторожно произнес я. Расскажи, а потом мы вместе подумаем какое этому может быть рациональное объяснение.
Она очень внимательно посмотрела мне в глаза. В ее взгляде была какая-то надежда.
- А ты поверишь? – тихо спросила она.
- Поверю, - твердо ответил я. Тебе поверю.
На лице ее промелькнула улыбка
- Почему мне?
Я отвел взгляд.
- Не знаю, - смущенно пробормотал я, - поверю.
- Поверишь, если расскажу про волшебные книги, тайные магические обряды, древние языческие заклинания?
Я снова посмотрел на нее. Она смотрела на меня очень внимательно, говорила серьезно.
- Почему нет? – уклончиво ответил я.
- Поверишь, если я скажу, что ногу мне откусил не медведь?
Сердце забилось сильнее у меня в груди. Она подходила к тому, чтобы рассказать о том, что с ней случилось, возможно, открыть какую-то тайну.
- А кто?
- Крокодил. (Она по-прежнему говорила серьезно) Крокодил, вызванный магическим заклинанием из потустороннего мира.
Ну, в это я, конечно, поверить не мог. Я только лихорадочно пытался сообразить, что все это значит? Она пытается меня разыграть? Или даже посмеяться, чтобы “ щелкнуть по носу ” за мое непомерное любопытство? Или проверяет мой интеллект, хочет убедиться, что я не наивный маленький дурачок, которому нельзя доверять серьезные вещи?
- Нет – ответил я.
Она молчала еще несколько секунд. Потом улыбнулась
- Ну, конечно! Кто-же теперь верит в подобные вещи. Ведь мы все умные, образованные люди. А это все предрассудки, пережитки прошлого.
Я облегченно вздохнул и тоже улыбнулся в ответ. Теперь все вставало на свои места. Она заговорила как обычная современная девушка. И вдруг улыбка сошла с ее лица.
- Только где-же тогда моя нога? – грустно спросила она.
От этих слов я невольно опустил глаза вниз. В том, что ноги нет, сомнений быть не могло. Она стояла на единственной правой ноге, по бокам в пол упирались два деревянных костыля с черными резиновыми наконечниками, а слева ее халат висел над пустым местом. Но, как будто чтобы подтвердить этот и без того очевидный факт, девушка медленно прижала ладонью халат снизу к культе. Ткань плотно облегла ее и я увидел, что культя совсем короткая. Она убрала ладонь и халат снова свободно повис. Левая рука взялась за ручку костыля.
- Ладно, - сказала она, - я пойду. Мне ходить надо учиться ( при этом она как-то виновато улыбнулась)
Она уже собиралась сделать шаг, когда неожиданно для себя самого я вдруг спросил
- Как тебя зовут?
И сам испугался своей смелости. Она посмотрела на меня немного удивленно. Ну все, - подумал я, сейчас она пошлет меня куда подальше. Обнаглевшего сопляка, который возомнил о себе непонятно что и полез знакомится с девушкой намного старше, которая по возрасту явно не годиться ему в подруги.
- Ольга, - ответила она и улыбнулась хорошей открытой улыбкой. А тебя как зовут?
Я спрыгнул с подоконника на пол и солидно представился
- Дмитрий.
Улыбка ее стала немного шире.
- Приятно познакомиться, Дмитрий.
И она протянула мне руку. Моя правая рука была забинтована но я все-равно протянул ее Ольге. Она очень осторожно ее пожала. Мы немного постояли улыбаясь и молча глядя друг на друга. Сейчас, когда мы оба стояли, было видно что она выше меня. Вообще-то я был нормального среднего роста. Для своего возраста. Но Ольга была меня намного старше.
- Ну, я пойду, - сказала она. Взялась за костыли и направилась по коридору в сторону туалетов и лестницы. А я стоял страшно гордый собой от того, что я только что познакомился с этой взрослой, симпатичной девушкой. Что она так и не рассказала о ом, что с ней произошло, я вспомнил гораздо позже.
Теперь, встречаясь, мы улыбались друг другу как старые знакомые. И каждый раз при этом я испытывал прилив радости и гордости.
Прошлую ночь я плохо спал, поэтому в эту заснул быстро. Но среди ночи меня что-то разбудило. Кто-то шел по коридору мимо моей кровати. Шел на костылях. Вообще-то мимо меня и ночью иногда проходили люди. В туалет, например. Но возможно, в этот раз я узнал ее шаги. Я открыл глаза и увидел, что мимо меня в сторону столовой идет Ольга. Она повернула и скрылась за углом. В туалет пошла – подумал я. Я решил дождаться, когда она пойдет обратно, чтобы еще раз посмотреть на нее. Но время шло, а она не появлялась. Пора-бы ей уже вернуться. Даже если она пошла “по большому”. Или решила покурить. Тогда я не знал – курит Ольга или нет. А может она стоит сейчас в туалете или в коридоре и плачет? Плачет от горя, думая о своей ноге, о своей дальнейшей жизни? Ведь именно ночью самые мрачные мысли приходят человеку в голову. Я решил пойти посмотреть. В женский туалет я, конечно, не пойду, но может быть, я найду ее в коридоре. Притворюсь, что пошел в туалет и встретил ее случайно. Может я смогу ее как-то утешить? Хотя как – я совершенно не представлял. Я встал, оделся и медленно, осторожно ступая, пошел по коридору. Едва я завернул за угол, я увидел Ольгу, стоящей у окна. У того самого, где мы с ней разговаривали. Она стояла и смотрела на улицу. От неожиданности я остановился. Ольга повернула голову в мою сторону и увидела меня. Было темно и выражение ее лица я не мог рассмотреть. Я снова пошел, направляясь к ней.
- Ты чего не спишь? – спросила она, когда я подошел ближе. Сказала она это довольно приветливо. Мне даже показалось, что она рада моему появлению. Лицо ее не было заплакано.
- Да вот, не спиться что-то, - сказал я, становясь рядом с ней.
Ольга глубоко вздохнула
- Вот и мне не спиться.
Я стоял молча, не зная что сказать. И тут Ольга тихо сказала
- Мне страшно.
Я не совсем понял - о чем она. О том, что она осталась калекой, и ей страшно, что с ней будет дальше? Но она продолжила
- Мне страшно от того, что я натворила. Какие-же мы дуры!
И вдруг неожиданно спросила
- Дима, а что у тебя с рукой?
- Нагноение, - с готовностью ответил я. Заноза была, загноилась. Гной выпустили, сейчас все заживает.
Мне понравился вопрос про руку. Потому, что ответив на него, я получал право задать вопрос – а что у тебя с ногой? Я уже и раскрыл было рот, но Ольга задала следующий вопрос
- А когда тебя выпишут?
- Ну, врач говорит, что скоро. Может уже дня через два.
Оля некоторое время стояла молча, о чем-то глубоко задумавшись. Потом повернулась ко мне, переставив костыли.
- Дима, ты не мог-бы мне помочь?
Мог-бы я ей помочь?! Да я готов был сделать для нее что угодно! Я согласен был выполнять любые ее просьбы, лишь-бы иметь возможность встречаться с ней, видеть ее, разговаривать с ней! Я стоял, раскрыв рот. Оля отпустила костыли, взяла меня за плечи
- Дима, помоги мне, пожалуйста. Я тебя очень прошу! Мне не к кому больше обратиться.
- Да, да, конечно, - закивал я. Хорошо, я согласен.
- Ты согласен? – она с надеждой заглядывала мне в глаза.
- Да, - еще раз подтвердил я.
Оля облегченно вздохнула. Снова взялась за ручки костылей. Постояла молча о чем-то думая.
- Ладно. Тогда я для начала должна рассказать тебе о том, что со мной произошло. Но только при одном условии.
- Каком?
- Обещай, что никому не расскажешь. Не важно – поверишь или нет.
- Обещаю, - твердо сказал я.
Оля снова задумалась. Потом продолжила.
- Давай сделаем так: я тебе все расскажу, а ты решай сам – верить мне или нет. И помогать или нет.
- Хорошо, - согласился я.
Оля огляделась по сторонам.
- Сесть-бы где-нибудь, - сказала она.
- Там, в коридоре есть скамейки, - кивнул я в сторону угла.
Скамейки были в дальнем конце коридора, ближе к олиной палате.
- Нет, - она отрицательно качнула головой. Давай в столовую? Там должно быть открыто.
Дверь в столовую была рядом. Мы подошли. Оля впереди, я за ней. Дверь действительно оказалась не заперта. Мы вошли.
- Включить свет? – спросил я.
- Нет, не надо.
В столовую проникал через окно свет с улицы, а наши глаза в темном коридоре привыкли к темноте.
Оля осторожно пошла по проходу к окну. Я за ней.
- Вон мой столик, - кивнула она вправо.
- Я знаю. Я через стол от тебя сижу. Я тебя каждый раз в столовой вижу.
- Да? А я тебя не замечала.
Ну, конечно. Она меня не замечала, кто я такой? - с обидой подумал я.
Мы дошли до окна. Оля прислонила костыли к подоконнику, прыгая на одной ноге, отодвинула стул у столика справа, развернула и села. Я взял стул слева и сел напротив. Сейчас, когда она сидела напротив меня, полностью открытая моему взору, я видел, что слева ее халат складками спускается с короткого бугорка культи и плоско лежит на стуле. Оля заметила мой взгляд.
- Вон как мне ее отхватили, - грустно сказала она. Он-то чуть больше, чем полбедра откусил. А в больнице уже еще выше отняли. Говорят так надо.
Мы немного помолчали. Я был вдвоем с Ольгой, ночью, наедине. Все это производило на меня большое впечатление. А еще Ольга собиралась открыть мне какую-то тайну. Я сильно волновался.
Ольга глубоко вздохнула и начала свой рассказ.
- Сама я не здешняя. Я живу в Москве, с родителями. А сюда приехала к бабушке на каникулы. В Никольское. Мой отец родом оттуда. Есть у меня подруга, Валька, моя ровесница. Она местная. Мы с ней с детства дружим. Я в Никольское и раньше часто приезжала. У Вальки есть родственник. Человек он очень интересный. Валька говорит, что он волхв. Ну, то-есть славянский колдун. Он, правда сам этого не признает. Говорит, что он не волхв, но потомок волхвов. Этого он не отрицает. Он много трав целебных знает, рецепты приготовления всяких целебных отваров. А еще всякие заговоры. Ну, ты во все это не веришь, ( Оля слегка улыбнулась) но он действительно многим людям помог. А вообще с ним надо пообщаться, чтобы понять что он не какой- нибудь мелкий жулик. Он действительно очень интересный человек. И вот однажды, Валька утащила у него древнюю книгу. Еще рукописную! Он ее очень тщательно прятал. Но Валька случайно увидела и утащила. Там были всякие древние заговоры и заклинания. Она сначала что-то из любовной магии попробовала. Говорит, работает! Это она потом мне рассказала. Ну а потом предложила мне чего-нибудь “поинтересней” попробовать. Но для многих вещей там всякие атрибуты требовались. Змеиная кожа, например или сушеная волчья лапа. Где все это достать? Ну и выбрали чего попроще ( Оля усмехнулась), вызов крокодила. Вернее кракодела. Именно так, с ударением на о.
- Почему кракодела?
- Потому, что так говорили наши предки. Так это и вошло в заклинание. А в заговорах и заклинаниях ни одного слова, ни одной буквы менять нельзя. Иначе они силу теряют.
- Но ведь в наших местах никогда не жили крокодилы. Откуда-же у наших предков это слово?
- Нет жили. Только очень давно. Жили и носороги и мамонты. И заговорах память об этом сохранилась и дошла до наших дней из глубины веков. Так вот, решили мы кракодела вызвать. Для этого никаких сложных атрибутов не надо было. Только поляну лесную подобрать, соответствующую определенным требованиям. Поляна такая имелась. Не очень далеко от деревни, а главное недалеко от дороги. Поэтому ночью туда можно было добраться. Именно ночью, потому что заклинание надо было читать в полночь. Зачем мне все это надо было? Да так, от безделья маялись. Дуры! Да и потом, конечно я во все это не верила! Ведь я-же такая-же как ты. ( Оля улыбнулась) Из интеллигентной семьи, комсомолка, студентка политехнического института. Так, поприкалываться решила. Острых ощущений поискать. Ведь надо было идти ночью в лес, одним! Ну, острых ощущений получила. По полной схеме ( Оля горько усмехнулась). В общем в нужную ночь, взяли фонарики, сели на велосипеды и поехали. Сообразили даже, что полночь у нас не в 12 а в час ночи. Ведь время у нас сдвинуто относительно настоящего на час вперед.
- Декретный час, - вспомнил я то, что учили на уроках географии.
- Верно. Текст заклинания Валька наизусть выучила. Ну и все что надо делать тоже. Она сначала сама собиралась заклинание прочитать. А когда уже по тропинке шли и она мне стала весь ритуал рассказывать, выяснилось, что заклинание должна читать девственница.
Оля замолчала.
- Ну, ты ведь никому не расскажешь? – спросила она меня.
- Никому, - твердо ответил я.
- А Валька уже не девственница. ( А ты девственница? – чуть было не спросил я, но вовремя сдержался). Тогда решили, что заклинание прочитаю я, - не зря-же приперлись. (Из Олиного рассказа, совершенно очевидно следовало, что она – девственница. И меня это очень обрадовало. Хотя – какая мне, если разобраться, была разница?). Пришли на поляну. Я с Валькиных слов заклинание выучила. Ну, весь несложный ритуал выполнили, фонарики выключили, я заклинание прочитала. Ночь, темно, страшно. Вдруг видим, по траве, в нашу сторону тень какая-то движется. Мы испугались, пошевелиться боимся. А она все ближе и прямо к нам. Да что-то большущее такое. Валька фонарик включила, туда направила. Я как увидела – со страху чуть не обосралась. Крокодил! Да такой огромный! И совсем рядом уже. Валька как заорет и бежать. Я за ней. Но только у меня фонарика не было. Я свой, перед тем как заклинание читать в траву положила. В темноте оступилась, да как шлепнулась, только искры из глаз! Оборачиваюсь и мне показалось, что в темноте я вижу огромную раскрытую пасть и зубищи здоровенные. Я заорала, в отчаянии давай ногами отбрыкиваться. И чувствую, меня как будто по ноге ударили. Я сначала боли и не почувствовала. Руку протянула, потрогать, а мне что-то теплое фонтанами на руку брызгает. Чуть ниже руку опустила. Не сразу поняла, что держусь за обрубок своей ноги, а из него кровь хлещет. Тут я еще сильней заорала. А потом не помню уже ничего. Очнулась в больнице. Вспомнила – не поверила, думала кошмар приснился. Но нога болит. Пощупала под одеялом, а ноги нет. Вместо нее короткий обрубок забинтованный. Знаешь, как будто очнулась от кошмара, а кошмар наяву продолжается.
Потом мне уже рассказали - Валька выскочила на дорогу, а там как раз на совхозной машине, грузовике люди из города в соседнюю деревню возвращались. Выпивши многие. Валька чуть под колеса не попала. Глаза от ужаса круглые, орет не поймешь чего и пальцем в сторону леса тычет. Ну, мужики пошли в ту сторону поглядеть и меня нашли. Кто-то сообразительный оказался, обрубок чем-то перетянули, меня в машину и в местный медпункт. Фельдшера вызвали и скорую. Пока скорая ехала фельдшер мне медпомощь оказала. Повезло в общем. Говорят еще немного и я-бы кровью истекла. Хотя, может и лучше-бы было.
- Ты что?! – возмутился я. Что ты такое говоришь!
- Ладно, ладно, - не буду, - махнула рукой Оля. Так вот, я все думаю – куда он потом подевался? Крокодил этот. На сколько мы его сюда вызвали? А вдруг он до сих пор здесь? (Ольга произнесла это тихо и в голосе ее я почувствовал страх). Ты представляешь, если эта тварь и сейчас где-то по лесу ползает? Ведь кто-то может пострадать. Еще хуже, чем я. (Куда-уж хуже – подумал я, но вслух говорить ничего не стал). Как подумаю об этом, мне страшно становиться. По ночам спать не могу.
Так вот почему Ольга все время такая печальная и задумчивая – подумал я. Вовсе не из-за своей ноги.
- И главное, я ведь ничего сейчас сделать не могу. Я спрашивала - когда меня выпишут? Говорят, не раньше чем через месяц. А сейчас, я спрашивала, не могут-ли хоть на день, на полдня домой отпустить, говорила очень надо. Врач категорически сказал – нет. У меня ведь даже швы еще не сняли. Да и куда я пойду? Я еще не окрепла как следует. Я-же тогда много крови потеряла. Да и ходить я еще толком не научилась. По лестницам еще и не пробовала. А за месяц там черт знает что может случиться. Я за это время тут точно с ума сойду. И правду рассказать никому нельзя. Сам понимаешь – если я начну такое рассказывать, меня из хирургии прямиком в психиатрию отправят. Я только тебе рассказать решилась. Сама не знаю почему. Я когда немного в себя пришла, поняла, что надо что-то придумать. Ну вот про медведя и придумала. И Вальке через родственников сумела передать, чтобы то-же самое говорила. Я понимаю, что неправдоподобно, но ничего другого в голову не пришло. Ко мне тут из милиции следователь приходил. Все расспрашивал как да что. Вижу – не верит про медведя. Ну, врач пока сильно приставать ко мне с расспросами не разрешил.
- Ну и что нам теперь делать? – спросил я.
Думаю, Оля услышала это “нам”. И оценила.
- Я поэтому и спросила – когда тебя выписывают? Если ты согласен, надо для начала в Никольское съездить. Поговорить с этим валиным родственником. Послушать, что он по этому поводу скажет. Да и вообще узнать, как там обстановка. А там-уж будем думать. Может все и обошлось.
- Я согласен.
- Ну вот и хорошо!
Я видел, что Оля очень обрадовалась.
- А когда тебе швы снимут? – спросил я, снова посмотрев на олину культю.
- Не знаю. Может через несколько дней.
- А ты ее уже видела? - осторожно продолжил я эту тему.
- Культю? Видела. На перевязках, осмотрах. Так себе зрелище. Вся черно-синяя, опухшая. Ну, говорят, со временем пройдет. Будет выглядеть как целая нога раньше. Только потом мягкая станет – мышцы атрофируются.
Я продолжал смотреть на бугорок культи под олиным халатом.
- Ты что, посмотреть хочешь? – спросила Оля.
Этот вопрос застал меня врасплох. Первым порывом было ответить – нет. Но Оля так просто об этом спросила, что я взял и сказал правду.
- Да.
- Да она забинтованная вся.
Оля взяла левой рукой за край халата и плавно отвела его в сторону. Я увидел белый марлевый шар. Так-же плавно Оля вернула халат на место. Я некоторое время приходил в себя. Я никак не ожидал, что Оля вот так просто возьмет и покажет мне культю. Хотя-бы и забинтованную.
- Ну, пойдем спать? - предложила Оля. Времени уже много. Я завтра все еще обдумаю, а после обеда мы с тобой поговорим. До твоей выписки у нас время еще есть.
- Пойдем, - неохотно согласился я. На самом деле мне совсем не хотелось уходить. Я готов был сидеть вот так, вдвоем с Олей хоть до утра.
Мы встали, поставили стулья на место и пошли к выходу. Тетерь я впереди, Оля сзади. Дежурная медсестра дремала за столом, положив голову на руки. При нашем появлении она подняла голову и посмотрела на нас. Потом заморгала и уставилась на нас удивленным взглядом. Видимо спросонок никак не могла понять, что за странная пара предстала перед ее глазами. Откуда это мы приперлись? Вдвоем! Ночью!
- Спокойной ночи, - сказала мне Оля.
- Спокойной ночи.
Я проводил ее долгим взглядом, пока она шла по коридору. Медсестра переводила недоуменный взгляд с Оли на меня. Потом я разделся и лег спать.
Я, конечно, не выспался. Утром чуть не проспал завтрак. До завтрака я Олю не встречал. Видно она умылась раньше меня. Но на завтрак пришла позже. Она всегда приходила позже, наверное, потому, что ей было дальше идти. Но на этот раз, войдя в столовую, она меня увидела. Кивнула и улыбнулась. Я тоже кивнул и улыбнулся в ответ. Рыжий, заметив это, посмотрел на Олю, потом на меня. Взгляд у него был примерно как у медсестры ночью. Он ничего не сказал. С нами за столом сидели еще двое мужчин и видимо он не хотел заводить разговор при них. Но я понял, что расспросов мне не избежать.
Все утро я находился под впечатлением ночного разговора. Сам факт нахождения вдвоем с Олей, ночью в темной столовой вызывал у меня в душе бурю положительных эмоций. Произвел на меня впечатление и олин рассказ. Но когда я оценил его утром, на свежую голову, его достоверность начала вызывать сомнения. Нет, я не думал, что Оля мне врет. Зачем ей это надо? Чего ей с меня взять-то? Не похоже это было и на глупую шутку. Она-же не дура, чтобы так шутить. На дуру она совсем не похожа. Да и не в этом дело. Я просто чувствовал, что она говорит правду. Что она хорошая девушка, которая говорит со мной совершенно искренне. Но Оля могла совершенно искренне заблуждаться. Ведь ночью в лесу, одни они были очень напуганы. Нервы напряжены. В такой обстановке воображение легко нарисует то, что человек ожидает увидеть. А они после всех этих заклинаний, ритуалов и прочей ерунды ожидали увидеть именно крокодила. А темной ночью в лесу за крокодила можно принять что угодно – корягу, куст. Да просто большую собаку. Как говорится “у страха глаза велики”. Так что-же ей собака ногу откусила? Ведь ноги нет. И это неоспоримый факт. Я даже культю видел. Ну, может и не откусила, а сильно покусала. Кровь могла хлестать и из просто большой раны. А что ноги нет могло и со страху показаться. Ногу ампутировали уже здесь, в больнице. А подробности травмы и операции ей не рассказывали, чтобы лишний раз не травмировать психику. Вот она и решила, что ногу откусили еще в лесу. А может, вообще не было собаки и никакого другого животного. Оля говорила, что сильно упала, “искры из глаз”. Она могла в темноте с разбега налететь на что-то острое. Острый камень или железяку. Мало-ли что могло там на поляне валяться. Или могла попасть ногой в яму. Совсем ногу оторвать при этом не могло, но травма могла быть сильная. Мог быть и открытый перелом. Когда она дотронулась рукой – кость торчит, кровь хлещет, вот и решила, что ноги уже нет. Крокодилья пасть ей могла уже потом привидеться, когда она уже без сознания была. Просто в мозгу все перепуталось – что сначала, а что потом было. Сильная травма, боль, потеря крови. Следом сильное нервное потрясение от того, что осталась без ноги. Не удивительно, что после всего этого, она может не совсем реально оценивать произошедшее с ней.
Так что-же делать? Попробовать осторожно в ней об этом поговорить? Нет, это я боялся делать. Потому, что Ольга может решить, что я ей не верю. И тогда она замкнется, перестанет со мной разговаривать. И я уже ничем не смогу ей помочь. Нет, пожалуй, надо съездить в Никольское. Мне это совсем не трудно. Убедиться, что там все в порядке, ничего загадочного, страшного не происходит и рассказать об этом Ольге. Тогда ей сразу станет легче. Ну, в конце концов, пусть этот волхв или колдун, или кто он там, даст ей какое-нибудь заклинание на отправку этого крокодила обратно. Откуда они там его вытащили? Пусть Оля прочитает это заклинание и успокоится. Потом, когда она оправится от морального потрясения, придет в себя, она и сама поймет, что никакой мистики тут нет, что все можно объяснить вполне рационально. Она девушка умная. Ну а мне все это дает возможность еще раз встретиться с Ольгой, сделать для нее доброе дело.
Надо-бы как-то узнать, привезли ее сюда уже без ноги или нет? Если окажется, что ногу ампутировали здесь, то это уже кое-что прояснит.
Утром где-то между перевязками-процедурами меня поймал Рыжий.
- Слушай, ты чего, с одноногой познакомился? – вытаращив глаза спросил он.
- Познакомился. И ее, между прочим, Ольга зовут, а не “одноногая”.
- А-а, - протянул он и в его взгляде я прочитал неподдельное уважение. Ну и чего она рассказывает?
- Про что?
- Ну, про ногу, про медведя?
- Я не спрашивал. Мы про это не говорили.
- А про что-же тогда, - спросил Рыжий недоуменно.
- Про книги.
- Про Что?!
Последнюю фразу Рыжий явно не понял. Как если-бы я сказал ее на китайском.
- Извини, мне на перевязку надо. Я ушел, оставив Рыжего в “столбняке”.
Врач, осмотрев мою руку, удовлетворенно сказал – ну, завтра можно выписываться. На этот раз это меня обрадовало. Ведь теперь выписка не означала расставание с Ольгой. Наоборот – впереди ждали интересные и важные события. И тут мне в голову пришла одна мысль.
- Скажите, а не Вы лечащий врач у Ольги, у которой ногу ампутировали? – спросил я врача.
- Я.
- Я хотел спросить – когда Ольгу привезли сюда, у нее ноги уже не было, или ее ампутировали уже здесь?
Врач посмотрел на меня и отрицательно покачал головой
- Сведения о состоянии здоровья пациентов являются врачебной тайной. Я не имею право это обсуждать с посторонними.
- А, да, конечно, - пробормотал я.
Узнать подробности у врача не удалось. Но если эти сведения составляют врачебную тайну, это совсем не значит, что про это никто не знает. Скорее всего знают. Даже другие пациенты. Рыжий говорил, что про нее тут многие говорили. Да и сама Оля это сказала. Правда, у пациентов мне было расспрашивать не у кого. А у Рыжего не хотелось. Дежурной медсестрой сегодня была симпатичная, общительная женщина лет тридцати. Мы с Рыжим немного поговорили с ней в ее прошлое дежурство. Впрочем, когда надо, она могла быть и достаточно строгой. Сейчас она сидела за своим столиком и вроде была не особенно занята. Я подошел.
- Извините, можно Вас спросить?
- Да, - она посмотрела на меня и улыбнулась. У нее была очень приятная улыбка.
- Скажите, а Ольгу, у которой ногу ампутировали, не в ваше дежурство привезли?
- Нет, не в мое.
- А-а, - протянул я разочарованно. Я только хотел узнать – когда ее привезли, ноги у нее уже не было, или ее ампутировали уже здесь?
- Не было, - уверенно ответила медсестра. Здесь еще выше ампутировали, так всегда делается при травматических ампутациях. Но привезли ее уже без ноги. А ты почему спрашиваешь?
- Да мы с ней немного подружились. А про ногу у нее самой спрашивать как-то неудобно.
- Это правильно. Не надо. Понимаешь, свойство человеческой памяти – блокировать какие-то ужасные, особенно неприятные моменты. Это защитная реакция мозга. Он старается стереть их из памяти. Поэтому не надо ее к этим воспоминаниям возвращать. Ты лучше про ногу вообще с ней не говори. Постарайся поговорить о чем-нибудь веселом, нейтральном, отвлечь ее от мрачных мыслей.
Я поблагодарил медсестру и отошел. Значит, в больницу Ольгу привезли уже без ноги. Конечно, это еще вовсе не доказывает, что ногу откусил крокодил. Но возможность других, рациональных объяснений сильно ограничивает.


Скучно, господа... :gluk:

User avatar

Serafim
Старожил
Posts: 843
Joined: 16 May 2017, 17:50
Reputation: 824
Sex: male
Location: Россия
Ваш Знак зодиака: Рак
Has thanked: 542 times
Been thanked: 1449 times
Gender:
Russia

Re: Поиск рассказа

Post: # 12459Unread post Serafim
06 Oct 2017, 16:30

После обеда Оля сама подошла к моей кровати. Я поднялся навстречу и мы молча пошли вместе по коридору. Подошли к окну, у которого разговаривали раньше, остановились.
- Может быть спустимся вниз? – предложил я. Сядем во дворе на скамейку и спокойно поговорим?
Оля задумалась.
- Ладно, давай попробуем. Я по лестницам еще не ходила. Но все-равно надо учиться. Можно сейчас.
Я сообразил, что Оля еще только недавно научилась ходить на костылях по ровному месту. А ходить на одной ноге по лестницам, наверное, не так-то просто. Во всяком случае, этому тоже надо учиться.
- Можно на лифте, - на всякий случай предложил я.
- Нет, я хочу попробовать пешком.
- Я тебе помогу, - с готовностью предложил я.
Оля улыбнулась.
- Чем ты мне поможешь? Я должна учиться все делать сама. Ну, вообще-то постоять рядом, подстраховать можешь.
Я с радостью кивнул.
Мы прошли до двери, ведущей на лестницу. Я открыл и придержал дверь, давая Оле пройти. Оля подошла к ступеням и остановилась. Перила были слева от нее. Я спустился на ступеньку, повернулся и стоял теперь справа и ниже от Оли, готовый если что поддержать. Посмотрел на Олю и в глазах ее увидел страх. Она смотрела вниз на ступеньки растеряно и испуганно. Мне стало ее жалко. Я подумал, что еще совсем недавно, эта молодая, здоровая девушка, бегала по ступенькам совершенно не задумываясь. А теперь стояла перед ними как перед серьезной преградой. Я стоял молча и ждал. Наконец Оля вздохнула, крепче сжала ручки костылей, оторвала их от пола и решительно, но осторожно согнула ногу и переставила их на ступеньку ниже. Немного постояла так, потом быстро переставила ногу. Страх на ее лице немного уступил место удовлетворению. Следующий шаг дался ей легче. Пауза между шагом костылями и ногой была меньше, а шаг ногой более плавный и уверенный. Оля снова сделала небольшую паузу и двинулась дальше. Я спускался, оставаясь на ступеньку ниже, постоянно внимательно следя за Олей. Снизу, пыхтя и придерживаясь рукой за перила, поднималась пожилая женщина. Увидев Олю, спускающуюся на костылях, на одной ноге, она охнула и перешла на другую сторону, уступая ей дорогу. Ну вот, подумал я, теперь даже старушки уступают Оле, молодой девушке дорогу, потому что она инвалид. Наверное, Оле это не очень приятно. Но с этим ничего не поделаешь, придется привыкать. Наконец мы спустились на площадку между пролетами. Оля сделала последний шаг и остановилась. Глубоко вздохнула. Я видел, что она устала и физически и морально. Мы посмотрели друг на друга.
- Хорошо, что ты был рядом, - сказала Оля. Я так чувствовала себя уверенней.
Я только пожал плечами и улыбнулся. Но услышать это от Оли мне было очень приятно.
- Может, пойдем обратно? – предложил я.
- Нет, ничего. Я смогу пройти всю лестницу.
И мы двинулись дальше и благополучно одолели второй пролет. Потом прошли через приемный покой и вышли на крыльцо. На выходе на крыльцо я снова придержал дверь для Оли. С крыльца вниз вели еще несколько ступенек. Их мы преодолели так-же как на лестнице. Потом не спеша прошли по дорожке, подошли к свободной скамейке и сели. Оля положила костыли справа, прислонив к скамейке, а я сел слева.
- Ну, что говорят про выписку? – спросила Оля.
- Завтра выписывают.
- Хорошо, - обрадовалась Оля.
- Но, только завтра я в Никольское, наверное, не успею.
- Нет, завтра, конечно нет. Может быть послезавтра?
- Да, послезавтра обязательно!
- Хорошо. Тогда, если сможешь, поезжай с утра. Ну, может не с самого раннего. Валиного родственника зовут Николай Викторович. Он работает в совхозе механиком. Скорее всего ты найдешь его в совхозном гараже. Если его там не окажется, то там все-равно подскажут, где его искать. (Оля рассказала, как пройти к гаражу от остановки.) Про то, что со мной случилось, он наверняка уже знает. Думаю, что он знает правду. Скорее всего, от него Валька ничего не скрыла. Послушай, что он думает по этому поводу. Может он чего посоветует. Ну и расспроси как там сейчас обстановка. Ну, ты понимаешь, о чем я?
- Понимаю.
- Если хочешь, вечером я тебе позвоню. У твоей бабушки есть телефон?
- Есть.
- Только лучше, чтобы наш разговор никто посторонний не слышал.
- Так давай я лучше сюда к тебе приеду. И все расскажу. В тот-же день.
- Да? – снова обрадовалась Оля. Ну, хорошо, я буду ждать.
А я обрадовался еще больше, что Оля мне разрешила к ней приехать. Значит я снова смогу ее увидеть, снова поговорить с ней.
Ну, вот, вопрос о поездке мы обсудили. Вроде-бы на этом все. Но я совсем не хотел уходить. Мне так нравилось сидеть не скамейке, рядом с этой интересной девушкой, разговаривать с ней.
- А тебя в больнице кто-нибудь навещает? – спросил я.
Я не видел, чтобы к Оле кто-то приходил.
- Нет. Мои родители сейчас за границей. Работают. Им скоро уже возвращаться. Мне удалось уговорить врачей, чтобы им пока не сообщали. Если-бы они узнали, то конечно сразу все бросили-бы и приехали. А что толку? Пусть-уж доработают. Эта работа для них очень важная.
( Надо сказать, что советскому человеку попасть за границу – на работу или туристом, было гораздо сложнее, чем современному россиянину. И желание Оли не срывать оттуда родителей было вполне понятно.)
Оля глубоко вздохнула
- Так что мне еще предстоит сказать им правду о том, что со мной случилось. (Она махнула рукой) Ой, сейчас не хочу даже думать об этом.
Оля немного помолчала, потом продолжила
- У меня много друзей. Школьных, институтских. Но они все в Москве. А сейчас в основном на каникулы разъехались. Из Никольского моя бабушка приезжала, да с ней еще родственники. Бабушка плачет, остальные ахают да охают. Не понимают, что мне от этого только еще хуже. Я их отослала, сказала, чтобы пока больше не приезжали. Валя, конечно могла-бы и приехать, она все-таки моя подруга, с детства. ( в голосе Оли явно слышалась обида) Но, может быть она чувствует себя виноватой, и боится мне в глаза посмотреть. Зря. В том, что произошло я никого не виню. Только себя.
Вот и получилось так, что кроме тебя мне за помощью обратиться не к кому.
- Да я пожалуйста, я с удовольствием. А в больнице ты ни с кем не подружилась?
- Нет. В палате в основном старухи. Тоска! Поговорить не с кем.
- Есть одна девушка, примерно твоего возраста. Тоже на костылях ходит.
- А, я знаю о ком ты говоришь. Она из другой палаты. Мы встречались иногда, но как-то не разговорились, общего языка не нашли. Да и смешно, наверное, выглядели-бы две калеки вместе.
От таких слов я даже вздрогнул.
- Нет, почему!? – воскликнул я.
Я хотел сказать, что совсем наоборот, но передумал. Может быть это только я считаю, что две девушки на костылях хорошо смотрятся вместе? А еще я подумал, что калекой, на самом деле была только Оля, у второй-то девушки нога со временем заживет. Но об этом говорить вслух, конечно не стоило.
- Я больше нашла общий язык с Верой Сергеевной, из нашей палаты. Она умная, интеллигентная женщина. Но ей уже за сорок. И потом, я вижу, что она меня постоянно жалеет, хотя и старается это не показывать. А у тебя, я вижу, есть тут приятель.
- Валерка? Да раньше мы часто с ним болтали, по больнице шатались.
- Когда раньше?
- Ну, пока я с тобой не познакомился.
- А сейчас что? – олины брови удивлено поползли вверх, - я что, мешаю вам дружить?!
- Нет, конечно, нет! – поспешно начал оправдываться я. Просто мне с тобой интересней.
- А-а.
Оля улыбнулась.
- Ты говорила, что в институте учишься. А на каком курсе? – решил я сменить тему.
- Первый закончила, перешла на второй.
- Ты сразу после школы поступила?
Оля улыбнулась, посмотрев мне в глаза.
- Хочешь узнать, сколько мне лет? Мог-бы и прямо спросить.
- Женщин о возрасте спрашивать не принято, - тоже с улыбкой ответил я. А сколько тебе лет?
- Восемнадцать. А тебе сколько?
- А мне четырнадцать, - печально ответил я.
Четырнадцать и восемнадцать – очень большая разница. Четыре года! Позже, когда я был курсантом военного училища, у меня были подруги старше меня на 4 года. И это было то, что надо. А, потом, когда я был молодым холостяком, у меня была подруга старше меня на 11 лет. И это тоже было то, что надо. Но четырнадцать и восемнадцать – это очень большая разница, просто пропасть.
По дорожке в нашу сторону шла медсестра. Мы замолчали, ожидая, когда она пройдет. Но она подошла прямо к нам и остановилась. А, вот ты где! – сказала она, обращаясь ко мне, - пойдем, тебя начальник отделения зовет. Я переглянулся с Олей. Она кивнула и улыбнулась, давая мне молчаливое разрешение идти. Я встал и нехотя пошел за медсестрой. Мне не хотелось оставлять Олю одну. Ведь ей еще предстояло подняться по лестнице обратно. А для нее это было не просто. Я хотел-бы быть с ней рядом, снова подстраховать. Но раз вызывает начальник отделения – ничего не поделаешь. Я надеялся, что смогу быстро освободиться и вернуться к Оле до того, как она поднимется.
Медсестра довела меня до самого кабинета. Постучала, зашла, оставив меня ждать у двери, быстро вышла и пригласила зайти. В кабинете сидел зав. хирургическим отделением и еще какой-то довольно молодой врач, лет тридцати. Вернее это я подумал, что он врач, потому, что на нем тоже был белый халат. Он был накинут не застегнутым на светло серый костюм. Мужчина был среднего роста и среднего телосложения, с обыкновенным лицом, светлыми волосами и внимательным взглядом серых глаз.
- Заходи, - сказал мне начальник отделения.
Я прошел и поздоровался с присутствующими.
- Вот товарищ из милиции, - зав. отделением кивнул на второго мужчину, - хочет с тобой поговорить.
Сообщение, что “товарищ из милиции” меня почему-то напугало, хотя я и знал, что ничего не натворил. И промелькнула мысль – не связано-ли это с Олей? Мужчина встал, достал откуда-то из кармана маленькую красную книжечку и показал мне в раскрытом виде. Я разглядел его-же фотографию в форме, с погонами. Он представился, назвал звание, фамилию и должность. Я запомнил только – старший лейтенант.
- Садись, - кивнул он на свободный стул.
Я сел.
- Ты можешь обращаться ко мне Андрей Александрович, - продолжил он.
Я приготовился отвечать на вопросы. Но он молча посмотрел на заведующего отделением, словно чего-то ожидая. Заведующий, как мне показалось, тихо и недовольно хмыкнул, поднялся, медленно прошел к выходу и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь. Милиционер проводил его взглядом и снова посмотрел на меня.
- Я занимаюсь расследованием несчастного случая, произошедшего с Ольгой Кузнецовой, - сказал он. Дело серьёзное – девушка инвалидом на все жизнь осталась. Так что надо во всем разобраться. Мне сказали – ты иногда разговариваешь с ней. Может вы даже подружились?
Мысль о том, что наша с Ольгой дружба может вроде как быть признана официально, настолько польстила моему самолюбию, что я охотно подтвердил:
- Да, мы подружились.
- Ну вот и хорошо! – почему-то обрадовался Андрей Александрович. Она девушка хорошая. Я хочу только разобраться в том, что с ней произошло. Надеюсь, ты мне в этом поможешь?
- Хорошо, - согласился я.
- Скажи, Дмитрий (он знал как меня зовут, хотя я не представлялся) что Ольга рассказывала тебе о том, что с ней случилось?
Я быстро пытался сообразить – что мне говорить. Говорить правду в данном случае было нельзя. А врать я был не готов. Для меня вообще вся эта ситуация была неожиданностью.
- Она сказала, что на нее напал медведь. А вообще я ее об этом подробно не расспрашивал. Мне посоветовали с ней об этом не говорить, чтобы не травмировать ее психику.
- Ну, это правильно. Но если вы с ней общаетесь, разговариваете, совсем не говорить об этом вы не могли.
- Да. Я-же сказал, она сказала, что это был медведь, а подробностей она не рассказывала и я с расспросами не лез.
Андрей Александрович молча смотрел на меня, и под этим взглядом я почувствовал себя очень неуютно. Я понял, что он мне не верит.
- А что она вам говорит? – спросил я, чтобы прервать молчание.
- Говорит, что на нее напал медведь, - спокойным тоном произнес Андрей Александрович.
- А почему вы ей не верите?
- Ну, во-первых я тебе не говорил, что мы не верим. А во-вторых, хотя-бы потому, что медведи в тех местах уже давным-давно не водятся.
- А где-же тогда ее нога?
- Вот это я и хотел-бы знать. Кстати, ногу так до сих пор и не нашли. ( он продолжал пристально смотреть мне в глаза). Дмитрий, Ольга хороша девушка. И с ней случилось большое несчастье. Но возможно ее жизни по-прежнему угрожает серьезная опасность. Ты-же хочешь ей помочь?
- Да, конечно.
- Вот и я хочу ей помочь. Значит, мы с тобой на одной стороне. Я хочу защитить ее. И я смогу это сделать. Но для того, чтобы ее защитить, мне надо знать от чего, или от кого я должен ее защищать. И я надеялся, что ты мне в этом поможешь.
- А почему Вы думаете, что ей что-то угрожает?
- Я уже не первый год в милиции. И я вижу, что она что-то скрывает. Она чем-то напугана. Чем? Кто сумел ее запугать? И что на самом деле с ней произошло? В этом деле много странного.
- Например?
- Например, мы показали остаток ее ноги специалисту. Ты уж извини, что я рассказываю тебе такие жуткие подробности, но ты парень уже взрослый, и я хочу чтобы ты понял все серьезность ситуации. Так вот, сюда ее привели уже без ноги. А здесь, в больнице ампутировали еще выше.
- Я знаю.
- Вот. Этот остаток мы и показали специалисту, зоологу. Он говорит – ногу как будто бритвой срезало. На медведя не похоже. Да и вообще все это странно. Что вообще они делали ночью в лесу? С кем она была?
- С подругой, Валей.
- А еще?
- Все. Они были вдвоем, насколько я знаю, - на этот раз честно сказал я.
- Ну и что они там делали?
- Не знаю. Погулять пошли, острых ощущений поискать.
- Ну, острых ощущений они нашли. Но если они были вдвоем, то почему Ольга, когда ее нашли, была абсолютно голая?
- Голая?!
Он все время внимательно следил за мной и по моей реакции, видимо понял, что мне об этом не было известно.
- Да, голая. А ее одежду мы нашли на траве, аккуратно сложенной. Она не была порвана и на ней не было следов крови. Значит, скорее всего, Ольга сняла ее сама, до нападения этого загадочного медведя. И еще. Ее подруга, Валентина, когда выбежала на дорогу кричала – крокодил!
- Ну мало-ли чего в лесу со страху померещится.
- Да. Но Ольга, когда была без сознания, пока везли и в больнице, тоже все время твердила про крокодила. Если им обеим со страху померещился крокодил, то почему на следующий день обе, вдруг стали говорить про медведя?
- Но если вы не верите про медведя, то крокодилы и подавно здесь не водятся.
- Крокодилы, конечно не водятся. Но это может быть чья-то кличка?
Андрей Александрович был милиционер и на мир смотрел со своей, милицейской точки зрения. Там, где я видел загадочный несчастный случай, он видел преступление.
- Вот я и хочу разобраться, кто он такой, этот крокодил. Что ему надо от Ольги? Чем он сумел ее запугать? Ведь если это он сделал с Ольгой, то он очень опасен! И его надо найти как можно быстрей. А если это не человек, то что это было? Что они приняли за крокодила и почему теперь боятся об этом рассказывать?
Некоторое время Андрей Александрович молчал. Я тоже.
- Дмитрий, ты уверен, что ничего не хочешь мне рассказать?
- Нет. Мне нечего Вам сейчас рассказать.
Он вздохнул. Потом взял листок бумаги, ручку, что-то написал, сложил несколько раз и протянул мне. Я взял.
- Здесь мой телефон. Если вдруг что-то вспомнишь, или узнаешь что-то важное, звони в любое время. Если я понадоблюсь ночью или срочно и меня не будет на месте, звони по 02. Если надо, меня всегда найдут.
- А у вас есть пистолет? – почему-то спросил я.
- Есть, - серьезно ответил он. А что, чтобы защитить Ольгу, нужен пистолет?
- Нет, я так спросил.
- И, Дмитрий, я вижу ты парень серьезный, о нашем разговоре никому не рассказывай. Даже Ольге. Это в первую очередь в ее интересах. Обещаешь?
- Обещаю.
Он поднялся и протянул мне руку. Я тоже встал. Но тут он увидел, что моя правая рука забинтована. Тогда он просто положил руку мне на плечо и слегка сжал.
- Ну, поправляйся. И помни – мы с тобой на одной стороне.
- До свидания.
Я вышел из кабинета и увидел, что зав. отделением стоит и смотрит в окно. Увидев меня он медленно повернулся и пошел в свой кабинет.
Я вспомнил, что Оля осталась внизу одна и поспешил к ней. Я хотел быть рядом, когда она будет подниматься по лестнице. Я быстро шел по коридору, а мысли теснились и путались у меня в голове. Оля была голая, когда ее нашли. Что это значит? Почему она мне об этом ничего не сказала? На что намекал милиционер, спрашивая – с кем еще они были в лесу? Он что, хочет сказать, что они были там с парнями? И Оля разделась, чтобы заняться сексом? Да нет, ерунда получается. Где-же тогда ее нога? Что, один из парней, вместо того, чтобы ей “засадить”, схватил топор или бензопилу и отрубил/отпилил у нее ногу? А потом с этой ногой убежал? Нет, это уже полная ерунда. Спросить-бы об этом Олю. Может быть все окажется совсем просто. Но как объяснить, откуда мне стало это известно? Я обещал Андрею Александровичу, что о нашем разговоре никому не расскажу. А свои обещания я обычно выполняю. Рассуждая так я дошел до лестницы и начал спускаться. Я увидел Олю в начале первого пролета. Она медленно поднималась, глядя себе под ноги (точнее под ногу). И меня увидела, только когда я остановился совсем рядом с ней. Оля остановилась и подняла взгляд.
- А, это ты, - обрадовалась она. Ну, зачем тебя вызывали?
- Так, осмотрели и насчет выписки уточнили.
- Ну и что насчет выписки?
- Подтвердили, что завтра, - соврал я.
Оля явно обрадовалась.
- Ну, пойдем наверх? – спросил я.
- Пойдем.
Оля продолжила подъем. Теперь она сначала ставила на верхнюю ступеньку ногу, потом приставляла костыли. А шел следом, на ступеньку ниже, внимательно следя за Ольгой. Вверх у нее получалось немного легче, чем вниз. Когда мы, наконец, поднялись наверх, Оля глубоко вздохнула и сказала
- Ну пойду в палату, отдохну.
- Можно я тебя провожу до палаты?
Оля посмотрела на меня и улыбнулась
- Ну, проводи, - разрешила она.
И я, страшно гордый проводил Олю по коридору до самой ее палаты.

На следующий день меня выписали. За мной приехала бабушка. Я хотел попрощаться с Ольгой, но быстро найти ее не сумел, а задерживать бабушку и медперсонал было неудобно. Я так и уехал не попрощавшись. Но особенно не расстраивался, потому, что знал, что мы еще увидимся.
Мои друзья обрадовались моему возвращению. Мы снова вместе гуляли, разговаривали. Но я все время думал об Ольге, о предстоящей завтра поездке в Никольское и встрече с Ольгой. В конце концов мой приятель Сашка сказал – что-ты какой-то п..здовато-задумчивый из больницы вернулся, тебя что там – не долечили?
Утром, выспавшись и позавтракав, я отправился в Никольское. Бабушке я сказал правду – что надо помочь одной хорошей девушке, с которой я познакомился в больнице. Что моя новая знакомая старше меня на четыре года, и что она потеряла ногу при загадочных обстоятельствах, я рассказывать не стал. Но ведь бабушка меня об этом не спрашивала!
В автобусе было много народа. И было жарко, несмотря на открытые окна. До Никольского автобус ехал больше часа, делая по пути много остановок. Наконец, дохали. Народу здесь вышло много. Я нашел совхозный гараж. Спросил у какого-то мужчины в замасленной спецовке, здесь-ли работает Николай Викторович. Он сказал, что здесь. Я попросил его позвать. Николай Викторович выглядел так, как и должен был выглядеть по моим представлениям волхв. Довольно длинные густые светлые волосы, борода и усы. Умное, интеллигентное лицо и внимательный взгляд голубых глаз. Только одет он был не в длинные белые одежды с вышитыми древними орнаментами, а в грязную рабочую одежду.
- Вы Николай Викторович?
- Я.
- Я от Ольги Кузнецовой.
Он кивнул, нисколько не удивившись.
- Пойдем, присядем, - кивнул он в сторону.
Мы немного отошли и сели на скамейку. Он молча посмотрел на меня.
- Мы в больнице вместе лежали. Она попросила съездить, узнать как тут дела. Ну и что Вы по этому поводу думаете.
- Как она?
- Ничего, поправляется.
- Ногу высоко отняли?
- Высоко.
Николай Викторович тяжело вздохнул.
- Доигрались. Дуры. Нашли чем забавляться. Уж лучше-бы с парнями под кустами валялись.
Такое услышать было несколько неожиданно и немного неприятно. Но я промолчал.
- Это все Валька, - продолжил он. С ней-бы как в старые добрые времена – взять отцу вожжи, да выходить по заднице так, чтобы три дня не села. И чего Оля с ней связалась?
- А что Вы думаете, кто ей ногу откусил? – осторожно спросил я.
Он внимательно посмотрел мне в глаза.
- Она тебе рассказывала?
Я отвел глаза не в силах долго выдерживать этот прямой сильный взгляд.
- Рассказывала.
- Вот он и откусил. Тот самый крокодил, которого они вызвали.
- Откуда?
- Из потустороннего мира.
Я с сомнением посмотрел на него.
- Ну, конечно, - насмешливо протянул он. Вы теперь во все это не верите. Вас теперь в духе диалектического материализма воспитывают. Сказки русские народные вам правда в школе преподают. Это хорошо. Но отношение к ним не серьезное. Так вроде как детская забава, развлечение для детишек. А это не забава. И изначально они существовали не для детей. В них наша славянская мистика, наша история, отношения наших предков с природой. Это неотъемлемая часть нашей истории, часть нас самих. Раньше, до революции, в школе попы учили, что библия – великая кладезь человеческой мудрости. Только в наших сказках мудрости во много раз больше, чем в еврейской библии. Это наша, славянская библия. И это все наше, родное. Это соответствует нашему национальному духу. А библия не соответствует. В сказках много ценного исторического материала. Но еще больше его в заговорах. Потому, что в заговорах нельзя ничего менять, иначе они теряют силу. И поэтому они дошли до нас в неизменном виде из глубины веков. И донесли такую информацию, до которой ученые еще не скоро докопаются.
- А это правда, что в заговорах сохранилась память о крокодилах, которые раньше здесь жили?
- Правда. О крокодилах, которые раньше жили здесь, или в тех местах, откуда пришли наши предки. И не только о крокодилах.
- А о ком?
- Сказку о битве на Калиновом мосту читал?
Я немного напряг память.
- Читал, - утвердительно кивнул я.
- Так вот, наш ученый, историк академик Рыбаков, высказал предположение, что битва на калиновом мосту, описывает охоту на мамонта. Ну, смысл сказки не только в этом, он глубже. Река Смородина – это граница между миром живых и миром мертвых. В некоторых вариантах этой сказки младший брат переходит по Калинову мосту на ту сторону, спускается в подземное царство и встречает там Вия.
- Вия? Того самого, который у Гоголя?
- Того самого.
- Значит, Гоголь его не выдумал?
- Не выдумал. Вий – персонаж многих славянских сказок.
А есть еще песня, ее до сих пор в деревнях девушки поют. Теперь это уже вроде как игра. Водят девушки хоровод вокруг куста, и поют про Яшу, который под этим кустом сидит. И одну из девушек, этот Яша должен выбрать. Так вот, имя Яша, было вставлено позднее, как более понятное. А первоначально там был ящер. И игра эта – отголосок обряда, когда девушку этому самому ящеру приносили в жертву. Вот теперь и подумай – что это за ящер и из каких глубин веков до нас все это дошло.
Я некоторое время молчал. Сказанное Николаем Викторовичем произвело на меня определенное впечатление.
- А если все это не всерьез, детские забавы, - продолжил Николай Викторович, - то кто-же тогда у Оли ногу откусил? Мышка полевая что-ли? У взрослого человека ногу отхватить, такое не каждый зверь сможет. Даже медведь, про которого они придумали. Сговорились. Я знаю, Оля через наших родственников Вальке передала, чтобы она тоже про медведя говорила. Только не очень им верят. Хотя-бы потому, что медведи в наших лесах уже давным-давно не живут. Тут милиция приезжала, все расспрашивали как да что. Валька-то тогда со страху чуть умом не тронулась. Хотели-уж в больницу класть. Ну, сейчас вроде оклемалась. Врачи милиционерам пока запретили к Вальке с расспросами приставать. Ну, кто-то может и поверил – другого-то объяснения тоже нет. Тут охотники приезжали. Профессиональные. Откуда-то из Сибири. Винтовки крупнокалиберные, нарезные. Собаки специально на медведя натасканные. Походили тут, посмотрели. Нет тут, говорят никаких медведей.
- Ну а как тут у вас сейчас обстановка? - постарался я ненавязчиво подтолкнуть его к рассказу о том, что сейчас тут все в порядке и ничего необычного не происходит.
- Да хреново.
- В смысле?
- После того, как с Олей это случилось, стала скотина пропадать. Недалеко от той поляны, где Олю нашли, озерцо заболоченное есть. Вот вокруг него и пропадает. Две коровы пропали, теленок, лошадь. Еще говорят, козел, собака, гусь. А тут в выходные, приехали из города четверо мужиков. Пошли на это озеро. Местный тоже один с ними. Природы им захотелось. Наши туда обычно купаться не ходят – комаров там много, да и речка ближе. Ну, а эти напились, им все до лампочки. Напились так, что в кусты попадали. А к вечеру стали домой собираться – хватились – одного нет. Так до сих пор и не нашли. Думают по-пьянке утонул. Вот такие дела.
- Так Вы думаете это он, крокодил?
- Думаю он.
Я немного помолчал, обдумывая услышанное.
- А может он все-таки обратно … в свой мир вернулся? – с надеждой спросил я. Мало-ли куда скотина пропала. Что раньше не пропадала? Да и мужик тот, сами говорите, думают что по пьянке утонул. Охотники- то никого не нашли.
- Охотники. Так ведь они медведя искали. На крокодилов-то охотников не знаю откуда вызывать надо. Из Африки, наверное. А в свой мир он сам не вернется. Раз они сюда его притащили, никуда он теперь не денется.
- Ну и что-же нам теперь делать?
Николай Викторович помолчал о чем-то раздумывая.
- Я об этом постоянно думаю. Я ведь во всем этом виноват. Надо было книгу ту как следует прятать. В ней такая сила содержится! С Вальки-то какой спрос? Она дура. А с крокодилом, тут два пути есть. Можно его просто убить.
- А разве можно его убить?
- Можно.
- Но он-же из потустороннего мира. Он-же этот … Дух.
- Дух, - Николай Викторович усмехнулся. Что-же по-твоему, дух у Оли ногу откусил? Он самый обычный крокодил. Живой. Когда-то, очень давно, он жил в этих местах. Вместе с другими своими сородичами. Потом, как всякая живая тварь сдох. И переселился в потусторонний мир, за реку Смородину, реку Хронос, в подземное царство мертвых. А девчонки своим заклинанием открыли проход и через этот проход вытащили его сюда, к нам, в царство живых. И теперь он снова самый обычный, живой крокодил. И его можно убить, как всякую живую тварь.
- Ну, тогда все просто.
- Просто да не совсем. Он не обычный, современный крокодил. Он – доисторический. Он очень большой. И убить его не так-то просто. Его, наверное, из обычного ружья и не возьмешь.
- А если из пулемета? Или из гранатомета?
- Ну, гранатомета точно хватило-бы.
- Ну, вот, значит все просто, - обрадовался я.
- Почему просто? У тебя есть гранатомет?
- Нет, - смутился я, - у меня нет.
- И у меня нет. И пулемета нет.
- Ну, в воинской части есть.
- Ну, в воинской части и ракеты есть. Бывают даже с ядерной боеголовкой. Только как сюда военных вызвать? Сказать, что надо поохотится на доисторического крокодила, которого две глупых девчонки вызвали магическим заклинанием из потустороннего мира? Да если я такое всерьез кому-нибудь заявлю, меня ту-же в дурдом отправят. Буду там в смирительной рубашке на крокодилов охотиться.
- Но если он здесь, его в конце концов увидят.
- Когда? Когда он сожрет кого-нибудь? Он-же живая тварь. Здоровенная. Ему постоянно жрать чего-то надо. Как стала там скотина пропадать, люди перестали там свою скотину пасти. А от того места и до деревни не так далеко. Кто его знает – куда он в поисках пищи пойдет. Я тут на днях свою корову у того озера на ночь привязал. На другой день нашел один колышек. Ну, коровы ему может на два-три дня хватит. А потом? Больше у меня коровы нет. Хоть сам ему в пасть лезь.
Но есть и второй способ. Как его заклинанием оттуда вытащили, так заклинанием и обратно можно отправить. Только заклинание надо на том-же самом месте прочитать. Где проход открыли, там его и закрывать надо. И в определенный день.
- В какой?
- Они открыли проход в первую ночь после новолуния, то есть когда луна прибывать начала. Правильно книжку прочитали ( он усмехнулся). А закрывать надо в первую ночь после полнолуния.
- А когда у нас ближайшее полнолуние?
- Через две ночи, на третью.
- А кто должен заклинание читать? Оля?
- Нет, не обязательно. Может любая девушка. Девственница. Только какая девушка согласиться идти со мной в полночь в лес, читать заклинание? Да и опасно это. Какое я имею право кого-то опасности подвергать?
- Почему опасно?
- Потому, что как только заклинание будет прочитано, непреодолимая сила повлечет его к проходу. Так-же как повлекла в тот раз с другой стороны. Но он тварь примитивная и если кто-то попадется ему на пути, он может и напасть. Понимаешь? Как только заклинание прочитано, это место становится опасным. Если он где-то рядом, он может появиться там очень быстро.
- Олю раньше чем через месяц не выпишут.
- Да вряд-ли она согласиться еще раз на ту поляну идти. Она там такое пережила! А за месяц тут черт знает что может произойти.
Я вспомнил, что то-же самое говорила Оля. А еще – “за месяц я тут точно с ума сойду.”
- А текст заклинания Вы знаете? – на всякий случай спросил я.
- Знаю. Текст такой-же как и на вызов. Только в конце, вместо кракрдел приходи, надо сказать – кракодел уходи.
- А читать надо ровно в полночь?
- Ну, примерно. Это в современных книжках и фильмах все чудеса происходят ровно в полночь, с 12-м ударом часов. Раньше люди с такой точностью определять время не умели, а заклинания работали. Думаю, точность полчаса туда – сюда вполне достаточна. Только надо еще учесть, что полночь у нас на самом деле в час ночи.
- Декретный час, я знаю. А если заклинание в другом месте прочитать, не поможет?
- Нет. Надо на том-же месте. На той-же поляне. А ты чего расспрашиваешь? Думаешь Оля согласиться?
- Думаю согласиться. Она очень переживает из-за того, что натворила. По ночам не спит.
- Ну, месяц мы ждать не можем.
- А что делать?
- Буду ружье искать. У меня-то и ружья нет. А у кого есть, тот кому попало не даст, да еще с патронами. Или храбрую девственницу, которая еще и быстро бегает.
Он тяжело и как-то обреченно вздохнул. Ну, пойду я. У нас в летнюю пору работы много. Он поднялся. Я тоже.
- Оле передай пожелания скорейшего выздоровления. И пусть не переживает. Я тут что-нибудь придумаю. ( последнюю фразу он произнес не очень уверенно) . Главное, чтобы она побыстрее выздоравливала. У нее теперь и без крокодила забот хватит, - грустно сказал он.
Он помолчал, глядя куда-то вдаль, потом задумчиво произнес
- Ничего, она девушка сильная. Она это преодолеет. Возможно ей еще многие, кто с двумя ногами, завидовать будут.

Из Никольского я возвращался в мрачном расположении духа. Поездка дала совсем не те результаты, которые я ожидал. Получалось, что успокоить Олю мне нечем. Правда по мере того, как автобус удалялся от Никольского, и впечатление от разговора с Николаем Викторовичем притуплялось, я все больше думал о том, что ничего мистического там не происходит. Ну, пропала скотина. Мало-ли куда она могла деться. В лесу заблудилась, украли. Да и мужик тот скорее всего действительно по пьянке утонул. Сколько народу каждое лето тонет. И все-равно пьют и в воду лезут. Николай Викторович был колдун и на мир смотрел со своей, колдовской точки зрения, так-же как милиционер с милицейской. И поэтому всем событиям склонен был давать мистические объяснения. В общем надо рассказать Оле все как есть, а потом спокойно поговорить с ней. Она и сама поймет, что никаких чудес, никакой чертовщины там не происходит. В конце концов никакого крокодила за все это время там никто не видел.
Когда я вернулся в город, была уже вторая половина дня. Жара только начала спадать. В воздухе стоял тот особый запах – смесь запаха цветов, пыли и бензиновой гари, какой бывает только в сухопутных городах средней полосы. Я уже проголодался, но решил ехать прямиком в больницу, не заезжая домой. Я знал, что Оля с нетерпением ждет результатов моей поездки. А главное, мне самому не терпелось поскорей ее увидеть. По телефону-автомату я позвонил бабушке, сказал, что из Никольского я уже вернулся, но сейчас еду в больницу и домой приеду позже. Я купил пирожок “с мясом” за 10 копеек, съел его на ходу и запил газировкой из автомата за 3 копейки. Кое-как перебив таким образом аппетит, я сел в автобус, идущий к больнице.
Я вошел в знакомый мне приемный покой. Но теперь я уже находился тут как посетитель, а не как больной. Надо было попросить кого-нибудь позвать Олю. И тут я увидел медсестру из нашего отделения. Она торопливо шла в сторону лестницы.
- Здравствуйте, - поздоровался я.
- Здравствуй, - ответила она и посмотрела на меня. А, ты-же у нас в отделении недавно лежал, - узнала меня она. Ну, как дела? Что рука опять заболела?
- Нет, рука в порядке. Мне надо увидеть Ольгу Кузнецову из нашего отделения.
- А-а, - протянула она. Хорошо, я сейчас позову.
Во взгляде, которым она на меня посмотрела, мне показалось, промелькнуло уважение. Она быстро прошла дальше и скрылась за дверью.
Я стоял, ждал Ольгу. И тут я понял, что сильно волнуюсь. Как на свидании. Почему? Ведь я-же не на свидании. Хотя – как посмотреть. Но я уже много раз разговаривал с Олей, один раз даже ночью, наедине. И все-равно предстоящая встреча сильно меня волновала. Оля появилась довольно быстро. Тот-же халатик, те-же костыли. Увидев меня она улыбнулась. Я не видел Олю один день. И сейчас ее вид, вид симпатичной одноногой девушки привел меня в волнение и возбуждение.
- Здравствуй, - подойдя, сказала она.
- Здравствуй, - ответил я. Пойдем на улицу, на скамейку?
- Хорошо.
Мы вышли на крыльцо и Оля осторожно спустилась по ступенькам. Сейчас у нее получилось лучше, чем когда мы пробовали ходить по лестнице в первый раз. Мы прошли по дорожке к дальней скамейке, на которой сейчас никого не было и сели. Я сел слева от Оли, а костыли она положила справа.
- Ну, был в Никольском?
В голосе ее слышалось волнение.
- Был.
Я рассказал Оле результаты своей поездки. Она слушала внимательно, не перебивая. И по мере продвижения моего рассказа все больше мрачнела. Наконец я закончил. Оля сидела некоторое время молча. Потом закрыла лицо руками.
- Господи, что я наделала – тихо проговорила она. Человек пропал … я себе этого никогда не прощу.
Я осторожно дотронулся до ее руки
- Оль, при чем тут ты? Он скорее всего по пьянке утонул.
Оля убрала руки и посмотрела на меня таким взглядом, что я сразу заткнулся. Некоторое время мы сидели молча. Оля о чем-то думала.
- Оль, - снова осторожно начал я, - но ведь если у кого-то пропадает корова, это еще совсем не значит, что ее съел доисторический крокодил.
- Подожди, Дима, - жестом руки остановила меня Оля. Дай мне подумать.
Я снова молчал и ждал. Оля сидела, погруженная в свои мысли, то глядя в землю перед собой, то устремляя взор куда-то вдаль. Наконец она вздохнула и посмотрела на меня.
- Значит полнолуние через две ночи, на третью?
- Да, Николай Викторович так сказал.
- Ну, в этом ему доверять можно. Выходит, заклинание надо читать через три ночи?
- Да, выходит так.
- Значит надо ехать в Никольское, - решительно сказала она.
- Думаешь, тебя отпустят?
- Нет.
- Тогда …
- Придется уйти без разрешения, - перебила Оля.
Я некоторое время осмысливал услышанное.
- Ты из больницы сбежать собралась?!
- Ну, можно назвать это и так.
Эта необыкновенная девушка привела меня в полный восторг! Она собиралась сбежать из больницы! На одной ноге! Едва научившись ходить на костылях. Оля посмотрела мне в глаза
- Дима, ты можешь помочь мне еще раз?
- Конечно! – с готовностью ответил я.
Могу-ли я ей помочь? Да я готов был сделать для нее все что угодно!
- Надо еще раз съездить в Никольское.
- Хорошо.
- Завтра.
- Хорошо.
Оля немного подумала.
- Надо найти Вальку. Она меня в это дело впутала, вот теперь пусть все это разгребать помогает. Я тебе дам ее адрес, но дома ты ее можешь и не застать. Придется поискать. Мне нужна одежда. Мы с ней примерно одного размера. Пусть даст какое-нибудь платье. Простое. Скажи, когда все закончим – верну. Еще обувь. Какую-нибудь туфлю или ботинок, без каблука, чтобы удобно было ходить. И носок. Надо правую, не перепутай ( Оля улыбнулась). И еще денег надо. Не знаю, пусть где хочет достанет. Пусть займет. Скажи – потом верну. В Никольское придется ехать ночью. Заранее уходить из больницы я не хочу. Хватятся – мало-ли куда сообщат. Мне в этом деле лишний шум ни к чему. Надо все сделать тихо. А ночью туда только на такси можно добраться. Сколько стоит – точно не знаю, но за дешево никто не поедет. Думаю, как минимум рублей 10 надо. Если Валька возражать чего начнет – скажи, что она может со мной вместе на поляну пойти. Вместе эту кашу заварили, вместе и расхлебывать надо. Это ее быстро в чувство приведет. Еще пусть фонарь даст. Или ты где-нибудь найди. И часы мне надо. Любые, лишь-бы надежные и более-менее точные.
- У меня есть.
- Хорошо. Ну, вот, все это сложи в сумку и привези мне.
- А дальше?
- Все. Дальше я сама все сделаю.
Несколько секунд я молча смотрел на Олю.
- Что значит сама?! А я? – возмутился я.
Теперь Оля молча смотрела на меня.
- Ты хочешь ехать со мной? – неуверенно спросила она.
- Я еду с тобой!
На олином лице появилась радостная улыбка. Она немного повернулась на скамейке, развернулась ко мне, взяла за плечи.
- Дима! – только и сказала она.
Она держала меня за плечи, я видел совсем рядом ее радостные, красивые карие глаза. Потом она отпустила мои плечи, отвела взгляд. Но так и осталась сидеть вполоборота ко мне.
- Наверное, я не должна тебя в это впутывать, - неуверенно сказала она, - но я не могу отказаться от твоей помощи.
- Ничего, - спокойно принес я.
- А ты не боишься?
- Нет.
- Но ведь это опасно.
Опять она про своего крокодила – подумал я.
- Ничего, разберемся, - уверенным тоном сказал я.
- А как тебя бабушка отпустит?
- Как-нибудь отпустит. Это моя забота. Разберусь. ( Я посмотрел на Олю и улыбнулся ) Или придется уйти без разрешения.
Оля тоже улыбнулась в ответ.
- Дима, я тебе так благодарна! Ты, наверное, сам не понимаешь, что ты делаешь для меня.
- Ничего особенного, - пожал я плечами.
- Ну, раз ты согласен мне помогать, давай обсудим подробности. В Никольское поезжай завтра с утра. Запоминай валин адрес ( Оля назвала адрес и объяснила как туда пройти от остановки). Но, скорее всего днем ты ее дома не застанешь. Придется поискать. Валя Лебедева. Примерно моего роста, блондина, длинные волосы, голубые глаза. Фигура стройная. Одежды у нее много разной, так что как она будет одета – не могу даже предположить. Она красивая, смотри не влюбись.
- Нет, - поспешил заверить я Олю, но увидел, что она смотрит на меня с улыбкой.
- Когда вернешься, ко мне в больницу не приезжай. Сумку держать у себя я не хочу – вдруг кто-нибудь увидит. Лишние вопросы, подозрения – это ни к чему. Раз мы едем вместе лучше сразу приезжай с ней. Я где-нибудь тут переоденусь. Дай мне телефон твоей бабушки.
- У тебя есть чем записать?
- Я запомню, у меня на цифры память хорошая.
Я продиктовал телефон.
- Я вечером сама тебе позвоню. Расскажешь, как и что.
- Давай я лучше сам к тебе приеду, как сегодня.
Оля посмотрела мне в глаза и улыбнулась.
- Хорошо, приезжай. Но, завтра, сразу после Никольского не обязательно. Ты мне только по телефону подтвердишь, что все в порядке, а приезжай на следующий день. Тогда обсудим с тобой план поездки. Дима, (лицо Оли стало очень серьезным) только ты меня не подведи. Если сомневаешься, лучше скажи сейчас. Чтобы я на тебя не рассчитывала. У меня только одна попытка. Надо во что-бы то ни стало все сделать в ту ночь. Следующая попытка может быть только через месяц. Я месяц не проживу, - сказала Оля абсолютно серьезно.
- Я не подведу.
Видимо я сказал это таким тоном, что Оля сразу успокоилась.
- А Николай Викторович действительно интересный человек, - сказал я. Простой рабочий, а рассуждает как ученый историк.
- Да, я-же тебе говорила, - с радостью согласилась Оля. Его, если разговорить, он очень много интересного рассказать может. Не хуже многих ученых. Только попов очень не любит, ругает их. Говорит, они его предков живьем сжигали.
Обсуждение планов, вроде-бы было закончено, но мне совсем не хотелось уходить. Было так приятно теплым летним вечером сидеть на скамейке с этой интересной девушкой и разговаривать. Да и Оля не торопилась уходить. Я спросил про ее родителей, про учебу в институте, будущую специальность. Она рассказала, спросила про моих родителей, мой дом, планы на после школы. Оля разговаривала со мной как с равным, не пыталась подчеркивать разницу в возрасте, держать дистанцию. Мне это нравилось. Время за разговором летело незаметно. Вдруг ветер донес запах еды, наверное из больничной кухни. И я вспомнил, что очень голоден. И следом подумал, что Оле надо идти на ужин – меня-то бабушка всегда накормит, а ее никто ждать не будет. Я посмотрел на часы. Точно – подошло время ужина по больничному распорядку.
- Ужин, - сказал я. Тебе, наверное, надо идти.
- Да.
Я проводил Ольгу до крыльца, посмотрел, как она поднялась по ступенькам и исчезла за дверью.

На следующее утро я снова отправился в Никольское, уже знакомым маршрутом. Бабушка отпустила меня особенно не волнуясь и не докучая расспросами. Она согласилась, что девушке, лежащей в больнице, надо помочь, раз она обратилась с просьбой. В автобусе было так-же жарко, как и вчера. Выйдя на знакомой остановке, я направился в сторону валиного дома. Я решил начать поиск оттуда, даже если ее дома и нет. По дороге мне встретился парень, на вид немного младше меня. Он не спеша брел навстречу по улице.
- Привет, - поздоровался я.
- Привет, - ответил он, посмотрев на меня равнодушным взглядом.
- Ты местный?
- Местный, - равнодушным тоном подтвердил он.
- Ты Валентину Лебедеву знаешь?
- Вальку-то? Знаю.
- А не подскажешь, где мне ее сейчас найти?
Он некоторое время смотрел на меня все тем-же взглядом о чем-то раздумывая.
- Пошли, - сказал он и кивнул.
Повернулся и пошел в сторону откуда пришел. Я пошел за ним. Мы прошли по улице, свернули на другую. Я попытался заговорить с ним, чтобы между делом узнать как тут дела, не произошло-ли чего необычного. Но он оказался парнем неразговорчивым. Мы подошли к какому-то большому старому сараю.
- Подожди тут, - сказал он и направился к этому сараю.
Я послушно остался ждать. Через некоторое время он появился. И не один. Оля описала, как выглядит Валя. Человек, шедший с ним, явно был не Валя. Потому, что это был парень. Рослый, мордастый парень с довольно нахальной физиономией. Они подошли ко мне.
- Этот, - кивнув на меня, сказал младший.
Мордастый уставился на меня с таким выражением, как смотрят на таракана.
- Ты что-ли Валентину спрашивал?
- Я.
- Ты кто такой?
- Я от ее подруги, Ольги. Мы с ней в больнице вместе лежали. Надо с Валентиной поговорить.
- А-а, - протянул мордастый.
Выражение лица его сразу сменилось с презрительного на серьезное.
- Ты иди давай, - бросил он через плечо младшему и тот послушно исчез.
- Я Леха, - представился он и протянул свою лапищу.
- Дима, - представился я и подал ему руку.
Он сжал ее довольно крепко. Рука моя еще полностью не зажила и мне стало больно. Я немного поморщился.
- Чего, больно? – спросил Леха.
- У меня рука еще не зажила, я с рукой в больнице лежал, - пояснил я.
- А, извини, не знал, - равнодушно сказал он. Я – парень Валентины, - сообщил он явно с гордостью. Ну, пойдем, поищем. Я, кажется, знаю где она.
Мы с Лехой пошли по дороге.
- Как там у Оли дела? – поинтересовался он.
- Ничего. Поправляется потихоньку. А вообще – как могут быть дела у девушки, оставшейся без ноги?
- Да-а. И чего они ночью в лес поперлись? Понять не могу! Тебе Оля не рассказывала?
- Нет, подробно не рассказывала, - соврал я. Врачи сказали к ней с такими вопросами не приставать. Сам понимаешь – моральная травма.
- Понимаю, - протянул Леха.
- А ты Валентину не спрашивал?
- Я раз спросил. Так она такую истерику закатила ( Леха махнул рукой). Я и спрашивать боюсь. Она вообще после того случая еле в себя пришла. Ее в больницу класть хотели. С головой. Ты ее про это тоже лучше не спрашивай, ладно?
- Хорошо.
- А чего Оля-то хотела?
- Ты, Леха извини, но мне надо это лично Валентине передать.
- А, ну ладно. А чего Оля тебя послала?
- В смысле?
- Ну, чего там постарше парней не нашлось?
- Я оказался самым достойным.
- А-а, - серьезно ответил Леха, явно не оценив моего юмора.
Мы остановились у аккуратного, симпатичного одноэтажного деревянного домика.
- Подожди тут, - сказал Леха.
Он вошел через калитку, прошел по дорожке, поднялся на крыльцо, постучал и скрылся за дверью. Через некоторое время он появился в сопровождении девушки. Это, судя по описанию, была Валентина. Примерно олиного роста, немного более худощавого телосложения. Но титьки большие. Для ее телосложения, даже очень большие. И торчали кверху. Красивое лицо, длинные светлые волосы. На ней было красивое легкое летнее платье, длиной немного выше колен. Она шла легкой походкой. Ноги были довольно красивые, но все-же не такие красивые как у Оли. Правда, у Вали их было две, а у Оли теперь только одна. Они вышли за калитку. У Вали были голубые глаза. Она действительно была красивая девушка. Но красота ее была какая-то кукольная.
- Привет, - немного кокетливо сказала она, глядя на меня и гордо подняв голову.
- Привет. Я Дима.
- Валентина, - представилась она.
Валя держалась немного надменно и немного кокетливо, но мне показалось, что в ее глазах я вижу тревогу или страх.
- Я с Олей в больнице лежал. У нее к тебе просьба. Нам поговорить надо.
Я бросил взгляд на Леху, стоявшего рядом.
- Леш, ты погуляй тут пока, - небрежно бросила Валя.
И здоровяк Леха, послушно побрел в сторону, как послушная собачка, выполняя волю хрупкой Валентины.
Леха отошел на достаточное расстояние, чтобы не слышать наш разговор и остался топтаться на месте. Мы остались стоять у калитки.
- Ну, как там она? – с тревогой в голосе спросила Валя.
- Ничего, поправляется понемногу. Только ногу ей уже никто не вернет.
- Да-а, - выдохнула Валя.
- А вообще-то ты могла-бы ее и навестить, если ты ее подруга, - не очень ласково сказал я.
Валя ля заморгала, отвела взгляд.
- Да, я наверное съезжу. Попозже, - смущенно забормотала она.
И я подумал, что никуда она не поедет.
- Оля очень переживает из-за того, что вы натворили. По ночам не спит. Я вчера здесь был, с твоим родственником, Николаем Викторовичем разговаривал. Он говорит, что крокодил, которого вы взвали, все еще здесь.
Валя снова смотрела на меня и теперь в ее глазах совершенно отчетливо был виден страх.
- Ты все знаешь? – тихо спросила она.
- Знаю. Через две ночи, на той-же поляне можно отправить крокодила обратно, закрыть проход.
- Я туда больше не пойду! - чуть не крикнула Валька, глядя на меня полными ужаса глазами.
Я заметил, что Леха внимательно и настороженно посмотрел в нашу сторону.
- Да никто тебя туда и не зовет, поспешил я успокоить ее. Оля сама все сделает.
- А-а, - облегченно протянула Валька. Она что, сюда ехать собирается? – теперь ее глаза были круглые от удивления.
- Собирается. Мы с ней вместе поедем.
- А она ходит уже?
- Ходит. Давно уже.
- На костылях?
Я посмотрел в валькины голубые глаза и твердым голосом сказал:
- На костылях. Ей теперь всю жизнь на костылях ходить.
- Ох, - только и сказала Валька.
- Только ты про нашу поездку никому не говори. А к тебе у нее вот какая просьба. Оле одежда нужна. Она просит у тебя какое-нибудь платье. Простое. Сказала, что вернет, когда все сделаем. Еще ботинок или туфлю. Без каблука, чтобы удобно было ходить. И носок. Туфлю надо правую. Правую ( на всякий случай повторил я). У Оли левой ноги нет.
- Хорошо, кивнула Валька, - я дам.
- И еще денег надо.
- Денег?
- Да. Деньги Оля тоже обещала вернуть. Но вообще-то я думаю, раз вы эту кашу вместе заварили, то вместе и расхлебывать надо. Деньги хотя-бы пополам.
- Хорошо. А сколько надо?
- Нам придется на такси ехать. Ночью. Оля говорит, что надо рублей 10, как минимум. В один конец.
- Ой, а где-же я столько возьму?
- Не знаю. Займи у кого-нибудь. Книгу магическую нашла где взять?
- Хорошо, - сразу сникнув, проговорила она. А зачем ночью? Приезжайте заранее, днем. Тут найдем, где вам до ночи побыть.
- Днем нельзя. Олю из больницы пока не отпустят. Она хочет это потихоньку сделать.
Валька смотрела на меня хлопая глазами.
- Она сбежать из больницы собралась ?!
- Просто уйти без разрешения. А к утру вернуться.
- Ну, она дает! – толи с восторгом, толи с удивлением воскликнула Валька.
- Мне все это сегодня надо.
- Ладно.
Валя помолчала о чем-то раздумывая.
- Леш, - крикнула она и кивнула головой, подзывая.
Леха быстро и послушно подошел.
- Леш, нам денег надо, сказала Валя.
- Сколько?
- Сколько сможешь. Вообще-то рублей 10 – 20. Я отдам потом.
Леха несколько секунд молча смотрел на Вальку. Потом пожал плечами и сказал:
- Ладно, поищу.
Леха пошел куда-то искать деньги, а мы пошли к Вальке домой, договорившись встретиться у нее.
Валька собрала одежду, по моей просьбе сложила в сумку и принесла мне. Мы сидели у нее дома. На всякий случай я решил проверить. Платье было голубое, обычное летнее. Просторного покроя, и я решил, что на Олю оно налезет, несмотря на небольшое различие в телосложении девушек. Простые закрытые туфли без каблука. И хотя я дважды сказал, что надо правую, Валька положила пару. Я взял левую туфлю, вложил в нее носок и молча протянул Вальке.
- А? – вопросительно посмотрела она на меня, беря туфлю из рук.
Через несколько секунд до нее дошло.
- А-а. Ой.
Она унесла куда-то левую туфлю и вернулась. Пришел Леха, он принес 5 рублей. У Вальки нашлось 2 с мелочью. Мы втроем с сумкой, пошли куда-то. Пришли к какому-то дому, потом к другому. В итоге Валька собрала 11 рублей с мелочью.
- Вот, больше нет, - виновато сказала она, протягивая деньги.
Я поблагодарил. Этого, конечно было мало, но требовать больше я не мог. Ведь Валька, наверное, сама еще не зарабатывала.
- Леш, поводи Диму до остановки, - сказала Валя.
- Хорошо, - с готовностью согласился он.
- И в автобус посади.
- Да ладно, я дойду, - попытался возразить я.
- Пошли, - сказал Леха и по-дружески хлопнул меня своей ручищей по плечу.
В душном автобусе я вспомнил, как легко командовала хрупкая Валька здоровяком Лехой. И еще, что Оля рассказывала, что сначала Валька опробовала что-то из любовной магии. Это что, результат действия той самой магии? Да нет. Скорее всего, Леха был просто влюблен в красавицу Вальку, и для того чтобы при желании вертеть им как угодно, Вальке никакой магии не требовалось. В общем, опять сплошной материализьм. Кстати, ни о каких загадочных событиях в Никольском ни Валька, ни Леха за все время, что мы общались, мне не рассказали.

Когда я вернулся в город, мне очень хотелось поехать прямо к Ольге, снова увидеть ее. Но мы договорились, что я приеду к ней завтра и переться туда сейчас было не за чем. И я поехал домой. Бабушка поинтересовалась – как прошла поездка, но подробности не выспрашивала. После ужина, совмещенного с обедом, я остался дома, ждать олиного звонка. Два раза я подбегал к телефону, но это звонили бабушке. На третий раз трубку успела взять бабушка. Тебя там какая-то девушка спрашивает, наверное, твоя знакомая из больницы, - сказала она. Я поспешил взять трубку
- Да.
- Здравствуй, - услышал я олин голос.
- Здравствуй.
- Ну, что, все в прядке?
- Да.
- Валю нашел?
- Нашел.
- Нашли все, что нужно?
- Да.
- Хорошо. Приезжай завтра к четырнадцати часам. Я буду ждать тебя внизу. Сможешь?
- Смогу.
- До завтра.
- До завтра.
Я положил трубку. Телефон стоял у нас в коридоре. Я вернулся в комнату.
- По голосу она тебя старше, - сказала бабушка, задумчиво глядя на меня. Сколько ей лет?
- Восемнадцать. ( на прямой вопрос надо было давать прямой ответ)
- Восемнадцать – задумчиво повторила бабушка. А что у нее за болезнь?
- У нее ногу ампутировали.
- Ох. ( бабушка немного помолчала) Как-же это случилось?
- Она травму сильную получила. В лесу оступилась, упала. Ногу сильно травмировала. В больнице пришлось ампутировать.
- Да-а. Бедняжка. А как ты с ней познакомился?
- Да случайно. Так, разговорились. Ей там особенно-то общаться не с кем. В основном там люди пожилые лежат.
Я коротко рассказал бабушке, что Оля не здешняя, что получилось так, что ей не к кому обратиться за помощью. А помощь ей понадобилась, для некоторых важных дел.
- Ну тогда, конечно надо ей помочь, - согласилась бабушка. Раз с ней такое несчастье случилось. И раз-уж она к тебе обратилась.
Я отправился погулять. Я нашел своего приятеля Сашку и договорился с ним, что завтра вечером, оставлю у него сумку с вещами Оли. Сашка разрешил – жалко что-ли? Он был парень надежный и я ему доверял. Ведь мне надо было где-то держать сумку до послезавтрашнего вечера. Не мог-же я послезавтра вечером отправится гулять с олиной сумкой. Это сразу вызвало-бы у бабушки подозрения и ненужные вопросы.
На утро, как только я проснулся – первой мыслью было, что сегодня я опять увижу Олю. Но встреча с ней была в четырнадцать. И этого времени еще надо было дождаться. Я пытался читать, смотреть телевизор, но ни на чем не мог сосредоточиться.
- Дима, так может быть твоей знакомой передать чего-нибудь? Ну, фруктов, конфет. Раз к ней никто не приходит. Ей будет приятно, - предложила бабушка.
- Да? Конечно, это было-бы здорово! - обрадовался я.
- Ну так пойдем сходим в магазин, купим чего-нибудь.
И мы пошли с бабушкой в магазин, купили яблок, конфет, шоколадку, лимонад. За этим занятием время пошло быстрей. А еще я решил попросить у бабушки немного денег. Ведь тех 11 рублей с мелочью, что я привез из Никольского, было явно недостаточно.
- Бабушка, ты не дашь мне немного денег? Я подумал, вдруг Оле еще что-нибудь понадобиться. Чтобы я смог купить.
- Ну, конечно. Два рубля хватит?
- Хватит.
Два рубля, конечно, было мало, но просить у бабушки больше мне совесть не позволяла.
В обед я ел плохо. От волнения перед предстоящей встречей у меня пропал аппетит. Бабушка это, кажется, заметила, но ничего не сказала.


Скучно, господа... :gluk:

User avatar

Serafim
Старожил
Posts: 843
Joined: 16 May 2017, 17:50
Reputation: 824
Sex: male
Location: Россия
Ваш Знак зодиака: Рак
Has thanked: 542 times
Been thanked: 1449 times
Gender:
Russia

Re: Поиск рассказа

Post: # 12460Unread post Serafim
06 Oct 2017, 16:31

В больницу я приехал на 15 минут раньше. Но нашел Олю, сидящей на скамейке, недалеко от входа в корпус. Я подошел, мы поздоровались. Я видел, что Оля рада моему появлению.
- Пойдем, там подальше скамейка есть, - предложила Оля.
- Пойдем.
Оля взяла костыли, поднялась, сунула их подмышки и мы не спеша пошли по дорожке. Она ходила уже лучше, чем в первые дни, но все-же не так хорошо как опытные инвалиды.
За поворотом дорожки оказалась скамейка. Она была в довольно укромном месте. И сейчас на ней никого не было. Мы сели. Я снова сел слева от Оли, довольно близко к ней, а сумку поставил на скамейку слева от себя. Раскрыв сумку, я достал целлофановый пакет, в который мы с бабушкой сложили гостинцы для Оли.
- Это тебе от нас с бабушкой, - сказал я, протягивая Оле пакет.
- Ой, - сказала Оля, взяла пакет и растеряно уставилась на него. Спасибо тебе, - сказала Оля, продолжая смотреть на пакет, и мне показалось, что голос ее дрогнул.
Потом она очень осторожно, как будто это был пакет с какими-то драгоценностями, переложила пакет на скамейку справа от себя, посмотрела на меня и на лице ее появилась добрая, очень хорошая улыбка. А потом Оля обняла меня и поцеловала в щеку. Конечно с ее стороны, это была просто благодарность за проявленную заботу. Но для меня это был олин поцелуй. Пусть хотя-бы в щеку. За этот поцелуй я готов был не то что конфеты – звезду с неба достать. Мы немного посидели молча, глядя друг на друга. Потом Оля посмотрела на сумку. Я повернулся, достал из сумки и передал Оле платье. Она сидя приложила его к плечам, осмотрела, кивнула
- Кажется подойдет, - сказала она, сложила платье и вернула обратно.
Я положил платье обратно и достал туфлю с вложенным в нее чистым носочком. Снова передал Оле. Оля сняла тапок. Носок на ноге у нее был, поэтому она вынула чистый носок и одела туфлю. Взяла костыли, встала, сунула их подмышки и пошевелила ступней.
- Хорошо, - удовлетворенно кивнула она.
Оля снова села, переобулась и вернула мне туфлю.
Я достал из сумки и показал фонарик. Оля кивнула.
- Часы у меня есть, - я показал наручные часы.
Я достал из кармана и протянул Оле 13 рублей с мелочью.
- Это все, - виновато сказал я.
Оля молча взяла деньги и положила в карман халата.
- Деньги я оставлю, - сказала она. Ели что я и в этой одежде доеду. А сумку ты, как и договаривались, привези с собой.
Я подробно рассказал Оле, как прошла вчерашняя поездка. Оля выслушала. Глубоко вздохнула.
- Дима, что-бы я без тебя делала!
Я только улыбнулся и пожал плечами. Мы немного помолчали.
- Давай договоримся насчет завтрашнего вечера, - сказала Оля.
Я кивнул и стал внимательно слушать.
- Днем ко мне не приезжай. Я постараюсь после обеда поспать. Попробуй и ты завтра поспать подольше. На поляне нам надо быть в час. На такси до Никольского меньше часа. Но его надо еще поймать. Ночью. Уходить из больницы раньше одиннадцати тоже опасно – могут спохватиться. Еще чего доброго в милицию сообщат. Они ведь мной до сих пор интересуются. А милиции найти в ночном городе одноногую девушку труда не составит. С такой особой приметой, как у меня, от милиции не спрячешься. Насильно вернуть меня в больницу они не могут, но лишние помехи нам не к чему. Получается, что лучше встречаться в полдвенадцатого. Я вроде нашла, как отсюда можно выйти ночью. Ты подходи к забору с противоположной от главного входа стороны. У лаборатории. Знаешь где это?
- Знаю.
- Только будь острожен. Ночью тебя и милиция остановит, если увидит. Ты-же несовершеннолетний. И шпана всякая может прицепиться.
- Ничего, не переживай.
- Созваниваться завтра тоже не будем. Все, вроде и так ясно. Если в полдвенадцатого тебя на месте не будет, я еду одна.
- В халате и в тапке?
- Ничего, не на танцы собралась.
- Хорошо. Все ясно. Я приеду.
Мы сидели близко друг к другу. Олино правое колено почти касалось моего. Моя правая рука сейчас лежала на скамейке, совсем рядом с олиной культей. Чуть подвинь руку и можно дотронуться.
- Как твоя нога? – спросил я. Швы сняли?
Я не стал говорить “культя”, но понятно, что я спрашивал про нее.
- Да, швы сняли сегодня. Нормально, заживает. Уже выглядит не так страшно.
- А бинты?
- Нет. Бинты еще нет.
Я посмотрел на бугорок культи. Мне нестерпимо захотелось снова ее увидеть. Сердце учащенно застучало. Я подумал, что может быть Оля снова сама предложит мне на нее посмотреть, как предложила тогда, в столовой. Но она не предлагала. Ну, конечно – тогда мы были вдвоем и было темно. Да и вообще, с какой стати девушка будет показывать свою культю парню? Просто знакомому. Умом я это понимал, но желание ее увидеть перевешивало все разумные доводы. Я огляделся по сторонам. Нас сейчас никто не видел. И я все-таки решился.
- Можно посмотреть? – тихо спросил я.
- Н-нет, - неуверенно ответила Оля.
Почему нет? – с обидой подумал я. Тогда в столовой было можно, а сейчас нет. Потому, что сейчас нас могут увидеть? Или она почувствовала, что в моем интересе не просто любопытство, что мой интерес совсем другого рода? Мы сидели молча. Молчание становилось напряженным. Я чувствовал, что поступаю нехорошо. Я сильно помогал Ольге и она чувствовала себя передо мной в долгу. И отказывать мне в просьбе, пусть даже немного необычной, ей было неудобно. Вроде-бы и просьба пустяковая, но я видел, что Ольге не хочется это делать. Я должен был отказаться от своей просьбы, перевести разговор на другую тему. Но никак не мог себя заставить это сделать.
- Ну, если тебе хочется … - как-то обреченно сказала Оля.
Она взяла левой рукой за низ халата, лежавший на скамейке, скомкала его и медленно, двигая руку вдоль внешней стороны бедра, задрала почти до самых трусиков.
Я увидел чистые белые бинты. Культя была совсем рядом и рука сама потянулась к ней.
- Можно? - очень тихо спросил я.
- Можно, - тем-же обреченным тоном ответила Оля.
Дрожащими пальцами я дотронулся до бинтов. Прижал руку плотней. Мне казалось, что свозь бинты я чувствую тепло олиной кожи. Очень осторожно, чтобы не причинить боли, я провел ладонь вниз до торца. Потом медленно повел обратно вверх, дальше по бедру, почти до ткани халата.
- Ну, хватит, - нетерпеливо сказала Ольга и отвела мою руку.
Закрыла культю полой халата. Посмотрела на меня и с виноватой улыбкой, виноватым тоном сказала:
- Ну, ведь я – же девушка. А ты уже взрослый парень. Это моя нога. Пусть и забинтованная. Много девчонок разрешали тебе их за ноги трогать?
- Нет, - глупо ответил я.
На самом деле, еще ни одна девчонка трогать ее за ноги мне не разрешала.
Я сидел и приходил в себя. Что я почувствовал, потрогав олину культю? Да ничего. Эмоций было слишком много. Они накрыли меня большой волной. Но после того, как я ее увидел и даже потрогал, я обрел душевный покой. Как будто перевернул какую-то важную страницу в книге своей жизни. Вчера Оля сказала, что я сам не понимаю, что для нее делаю. Но сейчас, наверно она не понимала, что сделала для меня. За то, что Оля разрешила мне это сделать, я почувствовал в душе такую благодарность к ней, что теперь готов был сделать для нее что угодно! Теперь, я готов был, если надо, за нее умереть.
- Ну, я пойду? – спросил я.
- Хорошо.
Я встал и взял сумку.
- Ты донесешь сама пакет? – спохватился я.
Оля призадумалась.
- Наверное. Надо попробовать. Этому тоже надо учиться.
Она встала, взяла подмышки костыли. Я подал пакет. Оля взяла его правой рукой, потом держа пакет, этой-же рукой взялась за ручку костыля. Осторожно сделала шаг. Потом еще пару.
- Донесу, - кивнула она.
Я проводил Олю до крыльца.
- До завтра, - сказал я.
- До завтра.
Всю дорогу до дома, а потом еще весь вечер я вспоминал, как Оля обняла и поцеловала меня, как показала свою культю, как я трогал ее своей рукой.
Как и договаривались, я занес сумку к Сашке и оставил у него. И договорился, что заберу завтра вечером. После ужина я пошел на улицу, нашел своих приятелей. Но мне было не до разговоров с ними.
Во-первых, я все время вспоминал сегодняшнюю встречу с Олей. Был-ли я влюблен в Ольгу? Нет, не был. Может это и звучит немного странно после всего, что я рассказал. Тем более, что в этом возрасте вполне типично, тихо и безнадежно влюбиться в девушку или женщину, намного старше. Нет, влюблен в Ольгу я не был. Но она была глубоко симпатична мне как человек. Она и вправду была хороший человек. Добрая и умная. И она очень привлекала меня как женщина. А отсутствие у нее ноги, эта особенность, необычность ее красивого тела, усиливала эту привлекательность многократно, делая ее просто невероятной. Каждый раз, когда я видел ее, разговаривал с ней, я испытывал сильное возбуждение. Даже когда просто думал о ней. Видела-ли Ольга мой интерес к ней? Думаю, видела. Наверное, поэтому и решила обратиться ко мне за помощью. Я не хочу сказать, что она меня использовала. Просто она находилась в очень затруднительном положении и отчаянно нуждалась в чьей-нибудь помощи. И обратиться ко мне было с ее стороны вполне разумно. Мой интерес к Ольге, как к женщине, наверное, был для нее вполне понятным и естественным. Она была симпатичная девушка, наверняка уже осознавшая свою привлекательность для мужчин. А я находился в том возрасте, когда девушки, с*екс и все что с этим связано, вызывают повышенный интерес. Заметила - ли она мой повышенный интерес к ее инвалидности? Думаю, что тоже заметила. Но возможно посчитала это проявлением простого, еще детского любопытства. Ведь и некоторые взрослые иногда с любопытством поглядывали на нее. И их можно понять – не каждый день встречаешь одноногую девушку. А возможно она и заметила, что этот интерес с моей стороны не совсем обычен, но я помогал ей в решении важного вопроса, а она очень нуждалась в моей помощи, и в благодарность за это согласна была терпеть некоторые мои причуды. Наверное, в будущем ей, очень привлекательной девушке, потерявшей ногу в юном возрасте, еще не раз пришлось столкнуться с повышенным интересом именно к этой особенности ее тела со стороны некоторых мужчин.
Во-вторых, мне надо было придумать – как объяснить бабушке мое завтрашнее ночное исчезновение. Сашка, видя мою задумчивость, иногда подозрительно поглядывал на меня, но с расспросами не лез. По поводу завтрашнего ухода из дома я думал уже давно. Перебрал много вариантов. Более-менее приемлемых вырисовывалось два. Конечно мне очень не хотелось по напрасну волновать и расстраивать бабушку. Бабушка меня любила и у нас были хорошие отношения. Но я чувствовал, что обязан помочь Ольге и приходилось выбирать. Сначала я думал просто уйти вечером гулять и не приходить. Позже позвонить с телефона-автомата и сказать, что у меня все в порядке, чтобы она не волновалась, но ночевать я сегодня не приду. Но потом подумал, что бабушка не такой человек, чтобы после этого махнуть рукой, плюнуть на исчезновение 14-летнего внука ночью и спокойно завалиться спать. Скорее всего она будет меня искать. И вполне возможно сообщит в милицию. И вспомнит про мою загадочную новую знакомую из больницы, мои поездки в Никольское. Вот там меня, скорее всего, и будут искать. В больнице и в Никольском. И вполне возможно найдут. Хорошо если после этого Оле придется просто ехать одной. Но из-за меня может сорваться и вся поездка. И тогда получиться, что вместо того, чтобы помочь, я очень сильно подведу Олю. Этого я допустить не мог. Можно было позвонить и сказать, что я приехал к Оле в больницу и засиделся у нее. А сейчас уже поздно и я возвращаться боюсь. Что знакомая медсестра разрешила остаться в больнице до утра. Но попросить, чтобы бабушка не вздумала звонить в больницу, проверять, потому, что медсестре может за это попасть. Могло сойти, а могло и нет. Бабушка могла, например сама приехать в больницу. Или несмотря на мою просьбу позвонить. И тогда обнаружилось-бы отсутствие в больнице Оли. Можно было позвонить и сказать, что нахожусь в Никольском. Я взял, да и приехал вечером к Ольге, а у нее нашлось неотложное дело, по которому мне на ночь глядя пришлось снова ехать в Никольское. А сейчас уже поздно. Добраться до города сложно и олины родственники предложили остаться у них. Убедить бабушку, что со мной все в порядке, я в безопасности и завтра утором вернусь. В Никольское бабушка ночью не поедет (надеюсь), звонить туда некому. И ей ничего не останется, как смириться с этим и ждать до утра. Пожалуй, этот вариант был более-менее приемлемым. Во всяком случае, ничего более подходящего мне в голову не пришло.
Вечером я хотел лечь спать пораньше. Но пораньше не получилось. А когда я лег, то долго не мог заснуть. Я снова и снова вспоминал сегодняшнюю встречу с Олей и с волнением думал о предстоящей завтрашней поездке.
Утром мне удалось поспать подольше. Проснувшись, я с тоской подумал, что впереди еще целый день. С утра я пошел гулять, пошатался по парку с приятелями. К счастью после обеда бабушка пошла к своим знакомым. Звала и меня, но я отказался. До ужина я смотрел телевизор, и даже немного вздремнул, что было очень кстати. В ужин у меня опять от волнения пропал аппетит. Я понимал, что перед ночной поездкой надо-бы как следует подкрепиться, но ничего не мог с собой поделать. Часов в восемь вечера я отправился гулять. В десять мы зашли к Сашке домой, я забрал сумку и поехал на автобусе в больницу. В автобусе я доехал благополучно. Было еще не очень поздно, и на меня никто не обращал внимания. Без пересадки прямо до больницы на этом автобусе доехать было нельзя. Я решил не ждать другой автобус, а пройти немного пешком. До больницы оставалось недалеко, когда свернув за угол, на пустынной улице, я увидел идущих навстречу четырех парней. Они были постарше меня, лет по 16. Увидев меня, они замедлили шаг, потом остановились. Самый младший, а может просто самый мелкий, оглянувшись на других, вышел вперед и заступил мне дорогу. Я остановился прямо перед ним. Чувствуя за спиной своих товарищей, он молча смотрел на меня наглым, уверенным взглядом. Я соображал, что мне делать дальше. Встреча была совсем некстати. Если они ради развлечения, захотят меня побить, то я с ними не справлюсь. Драться я умел. С одним из них я-бы мог справиться, если повезет. Но против четверых силы явно были неравные.
- Дай 20 копеек, - сказал он, дохнув на меня каким-то дешевым спиртным и табаком.
Я пожал плечами, переложил сумку в левую руку и полез в карман. Может, удастся откупиться. Главное сейчас было – побыстрей от них отвязаться и благополучно прийти на встречу с Олей. Хорошо, что Оля вчера оставила деньги у себя. Я зачерпнул в кармане мелочь. Не всю. Протянул мелкому. Там было больше 20 копеек.
- А че в кармане? – спросил он, забирая деньги.
- А че в сумке? – спросил один из стоявших за его спиной.
- А че в сумке? – эхом повторил мелкий.
- Вещи, - сказал я. Одежда. Женская.
- Женская? – с сомнением переспросил он. А ну покаж.
Женское платье и туфля, тем более одна им, пожалуй, не нужны. Но они могут просто из хулиганства порвать или куда-нибудь закинуть одежду. Фонарик могут забрать. Этого допустить было нельзя. В драке мне их не одолеть, а вот убежать, пожалуй, сумею. Люди такого рода с детства курят и пьют и уже к этому возрасту не отличаются здоровьем и выносливостью. Все эти мысли очень быстро пролетели у меня в голове. Я пожал плечами, взялся за ручки сумки двумя руками, как будто собираясь открыть, слегка приподнял, и изо всех сил врезал мелкому в солнечное сплетение. И сразу бросился бежать. Наверное, для моих “новых друзей” это было неожиданностью и опомнились они не сразу. А мелкий наверняка приходил в себя еще очень долго. Топот погони я не услышал. Я завернул за угол, побежал к домам. Свернул за дом, пресек двор, снова повернул, пробежал метров сто. Остановился, обернулся и прислушался. Погони не было слышно. Возможно, они отстали, или потеряли меня. А может даже и не побежали, а остались приводить в чувство своего “храброго” товарища. На всякий случай я снова побежал, но уже не так быстро. Я вышел к больнице с другой стороны. Подумал, что с той стороны забора, на территории больницы будет безопасней. Легко перемахнул через забор. Свет от уличных фонарей и со стороны больницы немного попадал сюда. Я пошел вдоль забора в сторону лаборатории. Я увидел за кустами два пустых ящика. Нога моя наткнулась на пустую бутылку. Видимо некоторые пациенты приспособили это место, чтобы выпивать тут с посетителями. Я решил подождать здесь. Для этого место было вполне подходящее. Я сел на ящик. Здесь меня не было видно ни с улицы, ни с территории больницы. Посмотрел на часы. Без десяти одиннадцать. Поездка и небольшое “приключение” заняли не так много времени. Надо-бы еще позвонить бабушке. Но сейчас шататься по городу уже становилось опасно. Уже поздно. Я вспомнил, как Оля говорила: “Будь осторожен. Ночью тебя и милиция остановит, если увидит. Ты-же несовершеннолетний. И шпана всякая может прицепиться.” Ну, шпана уже прицепилась. Для полного счастья не хватало только встретиться с милицией. Нет, лучше-уж не высовываться. Надеюсь, что бабушка в милицию, пока не позвонит, хотя волноваться уже скоро начнет. Позвоню, когда выйдем вместе с Ольгой. Она все-таки совершеннолетняя и с ней можно чувствовать себя немного уверенней. По крайней мере, в случае встречи с милицией.
Время ожидания тянулось медленно. В двадцать минут двенадцатого я встал и пошел к лаборатории. Я встал за кустами, отсюда хорошо просматривалась дорожка, идущая от корпусов. Ровно в половину двенадцатого я увидел идущую по дорожке Олю. Свет падал на нее сзади и виден был только силуэт. Но узнать ее было нетрудно. Я подождал, когда она подошла поближе, и вышел из-за кустов.
- Ой! – испуганно сказала Оля и остановилась.
- Привет, это я, - поспешил я успокоить Олю.
- А, привет. А я-уж испугалась.
Мы подошли ближе друг к другу.
- Ну, как – все в порядке? – спросила она.
- Да. А у тебя?
- Тоже.
- А как ты вышла?
- Из туалета на первом этаже. Через окно.
Я призадумался.
- Там-же высоко.
- Ничего, спрыгнула.
Я посмотрел на Олю с уважением.
- А обратно как?
- Заберусь как-нибудь, - небрежно сказала она. Ладно, пошли, мне надо переодеться где-нибудь.
Недалеко стояла скамейка. Оля подошла и села. Я поставил рядом сумку. Оля огляделась по сторонам, но поблизости, конечно, никого не было. Она открыла сумку, достала туфлю и переобулась. Начала расстегивать халат. Я отвернулся. Я слышал, как у меня за спиной Оля переодевается и складывает вещи в сумку.
- Черт, - услышал я недовольный тихий олин возглас.
Я обернулся. Причину олиного недовольства я сначала не понял. Потому, что мне, то что я увидел очень понравилось. Оля стояла, опираясь на костыли, на ней было валино голубое платье. Оно неплохо сидело на ней. И оно оказалось короткое, до середины бедра. Платье открывало красивую олину ногу. Оля, в красивом платье, стоящая на единственной, красивой ноге, опирающаяся на два слегка расставленных прямых костыля выглядела очень красиво и сексуально. Но лицо ее было недовольным. Она посмотрела вниз, на низ платья, на левую сторону. Теперь до меня, кажется дошло – что не понравилось Оле. Такое платье очень хорошо смотрелось-бы не девушке с двумя ногами, особенно с красивыми. Но у Оли была одна нога. И то, что ноги нет короткое платье выделяло, как будто выставляло на показ. Культю не было видно даже из-под короткого платья. Может и лучше, потому что сверкать культей, девушке, наверное, было-бы неприятно. Оля махнула рукой.
- Возьми деньги в кармашке халата, - сказала она. Мне положить некуда. И фонарик в сумке.
Я рассовал все по карманам, взял сумку. Оля уверенно направилась к забору. Дойдя до забора она повернула влево и немного прошла. Потом отодвинула одну из досок, которая оказалась не закреплена внизу.
- Сумку спрячь в кустах, - сказала она. На обратном пути заберу.
Я сунул сумку в ближайшие кусты. Ночью ее вряд-ли здесь кто-то найдет. Оля осторожно сумела пролезть в щель в заборе. Я вылез следом. У меня это получилось гораздо быстрее, но я подумал, что на одной ноге и с костылями я вряд-ли сумел-бы сделать это так-же ловко как Оля. Мы пошли по улице.
- Надо ближе к центру, - сказала Оля. Там быстрее такси поймаем. Но в самый центр тоже лучше не лезть. Мы с тобой пара странная. А у меня и паспорта нет. Милиции лучше на глаза не попадаться.
Мы прошли по улицам. Редкие прохожие посматривали на нас с удивлением. На углу я увидел телефон-автомат.
- Мне надо позвонить бабушке, - сказал я.
- Хорошо. А что ты ей скажешь?
Я коротко рассказал про два своих варианта. Оля задумалась.
- Пожалуй вариант с больницей все-таки лучше. Никольское далеко и там ты неизвестно у кого. А тут как-то ближе. Под присмотром моим и медсестры. Думаю, ты сумеешь уговорить ее не приезжать и не звонить. Если что дай мне трубку, я могу подтвердить, что ты со мной.
Я согласился. Бабушка сняла трубку после второго гудка.
- Але, бабушка, это я.
- Дима, ты где?! Я уже волноваться начала.
Я рассказал заранее заготовленную историю про больницу. Бабушка успокоилась и вроде поверила. Приехать не порывалась. И обещала никуда не звонить. Я повесил трубку и мы пошли дальше. Пока все шло хорошо. Ближе к центру прохожие стали попадаться чаще. Они по-прежнему с удивлением поглядывали на нас, некоторые оборачивались. Мимо прошли четверо подвыпивших парней. Не мои “друзья”, другие, постарше. Они покосились на нас, но прошли мимо. А такси нам пока не попадалось.
- Сколько времени? – спросила Оля.
- Без семи двенадцать.
Время еще было. Мы прошли еще. Потом Оля становилась у перекрестка.
- Давай тут подождем, - сказала она. Дальше уже слишком многолюдно.
Мы немного постояли. Я увидел такси, едущее по другой стороне. Я бросился через дорогу, махая рукой, но оно проехало мимо. Я вернулся. Минут через пять я увидел такси на другой улице. Я снова побежал к нему, но оно тоже не остановилось. Я вернулся к Оле с виноватым видом. Видимо таксисты не хотели связываться с несовершеннолетним, который непонятно что делал тут среди ночи. А Оля бегать за такси не могла.
- Время? – коротко спросила Оля.
- Девять минут первого.
Оля ничего не сказала, но я видел, что она нервничает. Время уже поджимало. И тут я увидел милицейский УАЗ. Он ехал по дороге в нашу сторону. Я испугался. Переглянулся с Олей. По-моему она тоже была напугана.
- Если что – ты мой брат. Возвращаемся из гостей. Живем … назовешь свой адрес, - быстро проговорила Оля.
Я кивнул. Брат. Мне не нравилось быть олиным братом. А что – сказать, что я олин муж? Тогда нас точно заберут. Милиция проехала мимо. Мы оба вздохнули. И тут с того-же направления показалось такси. С зеленым огоньком. Мы оба замахали руками. Такси остановилось. Мы быстро подошли. Я первый, Оля за мной.
- Нам в Никольское, - сказал я наклонившись к окну.
Таксист с сомнением смотрел то на меня, то на Олю.
- А вы совершеннолетние? – с сомнением спросил он. Куда это вы собрались среди ночи?
- Я совершеннолетняя, - твердо сказала Оля. А это мой брат. Мы из гостей возвращаемся. Нам домой, в Никольское надо.
- В Никольское, - протянул таксист. Да туда и днем не каждый поедет.
- Мы заплатим, - сказала Оля. У нас деньги есть.
Таксист задумчиво рассматривал Олю.
- Сколько? – наконец спросил он.
- А сколько надо?
Таксист еще немного подумал.
- Ну, с вас, так и быть, 10 рублей.
- Хорошо, - тут-же согласилась Оля.
Я открыл заднюю дверь и пропустил Олю. Она неловко залезла в машину, потом кое-как затащила костыли. Потом ей пришлось двигаться, чтобы дать место мне.
- Только вы-уж извините, но деньги вперед, - сказал таксист, когда я захлопнул дверь.
Оля посмотрела на меня и кивнула. Я отдал 10 рублей. На обратную дорогу у нас оставалось 3 рубля с мелочью. Но Олю это, похоже не волновало.
Мы поехали.
- А с ногой что? – спросил таксист.
- С левой или с правой? – спросила Оля.
- С левой, - немного смущенно сказал он.
- У меня ее нет, если Вы не заметили, - вызывающим тоном ответила Оля.
Таксист заткнулся и всю дорогу до Никольского мы ехали молча. Машин ночью было мало, особенно когда выехали из города. Но как только выехали из города, дорога оказалась неосвещенной и таксист ехал осторожно. Доехали все-равно быстрей, чем днем на автобусе. Вот уже показалась знакомая остановка.
- Вон там налево, - сказала Оля.
Мы свернули на довольно широкую дорогу.
- Теперь прямо.
По этой дороги мы проехали через всю деревню и выехали на окраину. Шофер притормозил.
- Куда дальше? – спросил он.
- Прямо, - ответила Оля.
Машина остановилась. Таксист обернулся к Оле.
- Куда прямо? – недовольно спросил он. Прямо ничего нет, деревня тут кончается.
- Нам прямо надо, - повторила Оля.
- Мы до Никольского договаривались. Вот Никольское! Дальше я не поеду. Я и так за 10 рублей вас повез. Другие 15 берут.
- Там еще дома есть. Вы просто не знаете, - попыталась настаивать Оля.
- Не ври! Нет там никаких домов – резко ответил таксист. Я в Никольское много раз ездил.
- Ну, пожалуйста, нам очень надо, - жалобно попросила Оля. Дима, дай деньги.
Я потянулся к карману.
- Не надо – резко остановил меня таксист. Я сказал – дальше не поеду.
- Ну, я Вас очень прошу, - продолжила уговаривать Оля. Мне тяжело будет идти. Мне недавно ногу отрезали.
- Выходите! – решительно потребовал таксист.
Оля посмотрела на меня и кивнула на выход. Я вылез из машины. Оля передала мне костыли и выбралась следом. Отпрыгав немного от двери, она ее захлопнула и забрала костыли. Машина развернулась и поехала обратно.
- Скотина, - тихо, но с чувством выругалась Оля.
Злоба Оли мне была понятна, но где-то я понимал и таксиста. Очень странная пара села к нему ночью и потребовала ехать неизвестно куда, к лесу.
- Далеко еще? – спросил я.
- Да прилично. Больше километра будет. Время?
- Без двух минут час.
- Черт. Пошли, надо торопиться!
Оля решительно зашагала по дороге. Она старалась идти быстро. Но у нее не очень получалось. Шла она неловко. И я видел, что она уже устала. Но чем я мог помочь? Не нести-же Олю на руках. Далеко я ее не унес-бы.
- Николай Викторович говорил, что точность полчаса туда-сюда вполне достаточна, - попытался успокоить я Олю.
- Надо успеть! – с каким-то отчаянием сказала Оля, усиленно размахивая костылями.
Я шел рядом. Как мы будем выбираться обратно? – подумал я. Сюда такси не вызовешь, а пешком до дороги далеко. Оле будет очень трудно дойти. Да и денег у нас осталось мало. А Оля была готова отдать таксисту и эти. Как она собиралась возвращаться? И тут отдельные эпизоды выстроились у меня в голове в единую цепочку. Я вспомнил, как спрашивал – как Оля заберется обратно через окно? И она небрежно сказала – заберусь как-нибудь. Да никак она туда не заберется. Там высоко. С одной ногой и не зажившей культей ей этого не сделать. Сумку с больничной одеждой она спокойно оставила в кустах – заберу на обратном пути. Не задумываясь, готова была отдать таксисту все деньги, совершенно не волнуясь о возвращении. Да не собирается она возвращаться! Она шла на эту поляну, как на верную смерть. Я попытался отогнать мрачные мысли.
Сзади послышался шум мотора. Мы обернулись. К нам ехало такси. Кажется, наше. Рядом с нами машина остановилась. Водитель нагнулся и открыл дверь.
- Садитесь, - проворчал он.
- Спасибо! – горячо ответила Оля и быстро, насколько сумела, забралась на переднее сиденье.
Я быстро заскочил на заднее. Мы поехали.
- Ну и куда? – спросил у Оли таксист.
- Прямо.
Я видел, что водитель нервничает. А Оля внимательно вглядывалась в лес, начавшийся по правой стороне дороги.
- Здесь! – воскликнула она.
Мы остановились на каком-то совершенно ничем не приметном месте.
- Дай деньги, - сказала Оля, обращаясь ко мне.
- Да не надо, - махнул рукой таксист.
- Спасибо Вам, - поблагодарила Оля таксиста и открыла дверь.
- И куда вас черти несут?! – недовольно воскликнул он.
Машина развернулась и быстро поехала обратно. Красные огоньки быстро удалялись. И мы остались совершенно одни на обочине дороги. Ночью. Ярко светила полная луна. Слева от дороги было поле. А справа возвышалась черная стена леса. И вокруг не было ни души. Мне стало страшно. И до этого момента, рядом с Олей я чувствовал себя достаточно уверенно. В душе я воспринимал ее как взрослую. Но теперь я со всей ясностью увидел, что Оля девушка и к тому-же инвалид. И в случае чего, от всех опасностей и неприятностей нашу “команду” должен буду защищать я. В этот момент я ощутил на плечах груз ответственности.
- Время? – спросила Оля.
- Семь минут второго.
- Пошли!
Оля направилась прямо к лесу. Я пошел за ней.
- Включи фонарик, - сказала она.
Я достал из кармана фонарик, включил и посветил в том направлении, куда шла Оля. И увидел узкую дорожку, идущую в лес. Мы пошли по ней. Я старался светить так, чтобы Оле была видна дорожка впереди. Справа и слева мерещились зловещие тени. Да, подумал я, тут не мудрено не только крокодила увидеть. Но я постарался взять себя в руки и отогнать страх. Оля, одноногая девушка не боится, сказал я себе, значит мне, парню бояться тем более стыдно.
Наконец, мы вышли на довольно обширную поляну, покрытую невысокой травой. Вся она была ярко освещена луной. Осторожно ступая и глядя себе под ноги, Оля прошла еще несколько метров.
- Где-то здесь – остановившись, сказала она.
Я стоял радом. Где-то в глубине души, я, наверное, не верил в серьезность всего происходящего. Но то, что я был вдвоем с Ольгой, наедине, ночью, в лесу, приводило меня в полный восторг и на все остальное мне было наплевать.
- Заклинание надо читать обнаженной, - сказала Ольга.
Смысл этих слов как-то не сразу дошел до меня. Так вот почему она была абсолютно голая, когда ее нашли в ту роковую ночь! – сообразил я. И тут смысл этих слов дошел до меня во второй раз. “Заклинание надо читать обнаженной”. Значит, сейчас Оля разденется! У меня пересохло во рту, сердце застучало в груди. Я стоял, боясь пошевелиться. Оля вынула костыли из подмышек, держась за них присела и села на попу, уронив костыли рядом. Потом сидя, сняла с себя платье, сложила и положила на траву слева. Я ждал, что сейчас Оля попросит меня отвернуться. Но она не просила. Может быть, решила в благодарность за мою помощь, предоставить мне это зрелище, а может быть, просто так сильно волновалась, что забыла про меня. Оля завела руку за спину, расстегнула и сняла лифчик. Положила на платье. В свете луны я увидел ее обнаженные груди. Груди у нее были небольшие и обыкновенные. Пожалуй, их нельзя было назвать красивыми. Но я впервые в жизни мог спокойно смотреть на обнаженные девичьи груди. И потом – это ведь были олины груди! Оля сняла с волос резинку и откинув голову назад, встряхнула, расправляя волосы. Нагнувшись вперед и согнув ногу, сняла туфлю, носок и оставила на траве. Опершись на правую руку, стянула трусики с левой половины попы и короткой культи, потом двумя руками стянула с единственной красивой ноги. Положила сверху на одежду.
- Придется снять бинты, - сказала Оля и посмотрела на меня.
Я только молча пожал плечами. Оля начала разматывать бинты, обернутые вокруг тела и вокруг культи. Довольно быстро она их сняла и оставила рядом на траве. Я увидел голую олину культю. Она была короткая и круглая, немного опухшая. Та торце были шрамы и болячки. Она была немного более темного, чем остальное тело цвета, но какого – при свете луны определить было нельзя. Оля подтащила к себе костыли, взяла оба в левую руку. Посмотрела на меня.
- Помоги мне подняться, - попросила она.
Я бросился к ней, кое как, суетясь помог подняться. Она сунула костыли подмышки и оперлась на них. Я снова отошел на несколько шагов, не сводя с Оли глаз.
Оля твердо стояла, опираясь на немного расставленные вперед и в стороны костыли. Груди ее были обыкновенными. Но все остальное тело очень красивое!
- Не знаю, - сказала она, - костыли можно? Надеюсь, что можно, это-же не одежда.
До меня плохо доходил смысл ее слов. Я стоял, не в силах отвести взгляд, и даже дышал осторожно. Ее молодое, красивое обнаженное тело, освещенное луной, было полностью открыто моему взору. Ветер слегка шевелил длинные распущенные волосы. Ее правая нога, теперь полностью открытая, была очень красива! Полностью открыта взору была и ее культя, еще недавно так волновавшая мое воображение. Костыли совсем не портили эту красоту, не казались здесь чем-то посторонним.
Ольга расправила плечи, подняла голову, прикрыла глаза. И тихим голосом начала читать заклинание. Голос ее от волнения дрожал. До меня долетали только обрывки фраз. Они были на старославянском и смысл их был мне плохо понятен. Я не знал, есть-ли магическая сила в словах заклинания, но зрелище было действительно магическое! Обнаженная Ольга, при свете луны, читающая древнее заклинание. От нее действительно исходила какая-то древняя, магическая, потусторонняя сила. Я не знаю, сколько это продолжалось. Я потерял ориентировку во времени, я не замечал ничего вокруг. Это сильнейшее зрелище полностью поглотило меня!
Наконец Ольга громким голосом произнесла
- Кракодел, уходи!
И замолчала. Были слышны только обычные шумы ночного леса. Так продолжалось несколько секунд. Потом Ольга выдохнула, и как-то вся обмякла, опустив голову и слегка обвиснув на костылях. Как будто закончила какую-то тяжелую работу. Через некоторое время она снова подняла голову, глубоко вздохнула. Глубоко вздохнул и я. Оля повернула голову ко мне и, уже обычным, спокойным голосом сказала
- Ну, вот, все. Надеюсь, что сработает. Сейчас, я оденусь. И надо теперь побыстрее отсюда сматываться.
Я только молча кивнул.
- Ты посматривай тут вокруг, - сказала Оля, и в голосе ее я уловил тревогу.
Оля села на траву и начала одеваться. Я смог, наконец, оторвать от нее свой взгляд. Я стоял и поглядывал на поляну. Ведь если все это правда, то скоро на этой поляне должен был появиться тот самый крокодил. Но я по-прежнему не очень верил в реальность всего этого. После того, как Ольга закончила читать заклинание, ничего не произошло. В окружающей нас обстановке ничего не изменилось.
- Я готова, - услышал я олин голос.
Я сообразил подойти и помочь ей подняться.
- Надо идти, - сказала она.
- Да, - подтвердил я.
Но Оля стояла о чем-то раздумывая.
- Знаешь Дима, - наконец сказала она, - ты иди, подожди меня на дороге. Я тебя догоню.
- Чего ты задумала? - не понял я. Мы-же все сделали. Надо уходить. Ты-же сама сказала!
- Да. А как мы узнаем, что все сработало?
- А как?
- Проход здесь, - сказала Оля, показав пальцем на центр поляны. И уходить обратно в свой мир он будет через него. Значит надо остаться и убедиться, что все в порядке.
Мысль о том, что Оля собирается остаться здесь и дождаться появления крокодила меня немного испугала. Да нет тут никакого крокодила, - сам себе сказал я. Но видимо страх отразился на моем лице.
- Но ты иди, - сказала она. Ты и так мне очень помог. Спасибо тебе! А дальше я должна сама. Это я все натворила. Я должна и закончить.
Конечно, мне хотелось побыстрей отсюда убраться. Но оставить Олю одну ночью в лесу я не мог. Не важно – есть тут крокодил или нет.
- Нет, - твердо ответил я. Я тебя одну здесь не оставлю.
- Дима, уходи! – настойчиво потребовала Ольга.
И уже мягче
- Ты подождешь меня на дороге, я скоро к тебе приду.
- Нет, - так-же твердо повторил я.
Оля вдохнула, и собралась мне что-то еще сказать, но встретившись со мной взглядом, видимо поняла, что я не уйду.
- Ладно, - выдохнула она. Пойдем хотя-бы спрячемся в кустах.
На это я согласился. Оля крепче взялась за костыли, собираясь сделать шаг. В это время я краем глаза заметил какое-то движение на краю поляны справа. Я посмотрел в ту сторону. Мне показалось, что ветер колышет траву. Но трава на поляне была невысокая а ветер совсем слабый. Я присмотрелся повнимательней. И тут мороз пробежал у меня по коже. А когда я окончательно понял ЧТО я вижу, холодный ужас сковал мое тело. В свете луны по поляне, прямо к нам полз огромный крокодил!!!
В такие моменты человеком руководят инстинкты. Когда через секунду оцепенение прошло, самым естественным желанием было – бежать. Не просто бежать, а рвануть изо всех сил, так чтобы ветер в ушах засвистел. Бежать не оглядываясь, не разбирая дороги. Я-бы, наверное так и сделал, то тут я взглянул на Ольгу. Круглыми от ужаса глазами она смотрела на приближающегося крокодила. Поза ее была напряженной. Видимо ей инстинкт самосохранения тоже приказывал бежать. И тут я со всей ясностью понял, что в отличии от меня, бежать она не может. Мои действия вернулись под контроль разума. Я должен был попытаться ее спасти. Страх все-равно сжимал мою душу как в тисках. Но это был уже страх, а не животный ужас.
- Бежим! - в отчаянии крикнул я, прекрасно понимая, что бежать она не может.
И попятился назад глядя то на Ольгу, то на крокодила.
Она развернулась торопливо и неловко переставляя костыли, но из попытки бежать получилось только два торопливых шага. На третьем она споткнулась и упала. Быстро перевернулась на спину, приподнялась на локтях. А крокодил все приближался, теперь явно направляясь к Оле. Я рванулся-было к ней, чтобы помочь встать, но понял, что крокодил доползет до нее раньше, чем она успеет подняться. Оля схватила, оказавшийся ближе костыль, лежавший слева и в отчаянии швырнула крокодилу в морду. Он поймал его на лету. Щелкнули зубы и обломки костыля упали на траву слева и справа оп пасти. Он снова двинулся к Оле. Она стала отползать назад отталкиваясь ногой и руками. Но расстояние быстро сокращалось. Я ясно увидел огромную морду ужасной твари и красивую, единственную и такую беззащитную олину ногу. Я бросился вперед, схватил лежавший немного в стороне второй костыль, подбежал к крокодилу сбоку, схватив костыль двумя руками за низ, поднял над головой, и изо всех сил ударил крокодила по спине. Он вздрогнул, остановился. Повернулся и посмотрел на меня. Холодным взглядом рептилии. Потом начал разворачиваться в мою сторону. Взглянув на Олю, я увидел, что она продолжает быстро отползать назад. Я попятился. Крокодил двинулся ко мне.
- Беги, Дима! – услышал я олин крик.
И тут раздался, как мне показалось гром. Я сильно вздрогнул. Крокодил дернулся и отпрянул в сторону. Снова гром. Крокодил отпрянул еще сильнее. Я повернулся на звук и увидел мужчину в костюме. В правой вытянутой руке он держал пистолет. Раздался третий выстрел, из ствола сверкнуло пламя и пистолет дернулся в руке.
- Андрей Александрович … - пробормотал я.
Я опять посмотрел на крокодила. Извиваясь всем телом и размахивая лапами он удирал к центру поляны. Добежав до центра, он как будто провалился в какую-то дыру и исчез. Андрей Александрович быстро прошел к тому месту. Немного походил там в разных направлениях держа пистолет, направленным в землю. Потом вернулся и подошел ко мне.
- Где он? – спросил Андрей Александрович.
- Ушел, - услышали мы олин голос.
Андрей Александрович посмотрел на Олю и пошел к ней. Я двинулся следом. Мы подошли. Оля сидела на земле, вытянув ногу и опираясь на отставленные назад руки и смотрела на нас снизу вверх.
- Он ушел. В свой мир, - сказала она.
- Навсегда? – спросил Андрей Александрович.
- Навсегда, - кивнула Оля.
- Что это было? – спросил он.
- Крокодил. Я вызвала его из потустороннего мира магическим заклинанием, - будничным тоном сообщила Оля. Это он откусил у меня ногу. А сейчас я отправила его обратно.
- А-а, - понимающе протянул Андрей Александрович, как будто получил простой ответ на очень простой вопрос.
Он поставил пистолет на предохранитель и сунул куда-то под пиджак.
- Андрей Александрович, Вы как тут оказались? – спросил я.
- Работа такая, - спокойно ответил он.
Оля подозрительно посмотрела на меня. Но сказала только:
- Дай мне мой костыль.
Я посмотрел на е костыль, который до сих пор сжимал в руке. И протянул ей. Она взяла. Мы переглянулись с Андреем Александровичем и помогли Оле подняться.
- Ну, пойдемте, сказал он, - там машина ждет.
Он медленно двинулся к тропинке, ведущей к дороге, постоянно оглядываясь на нас. Оля стояла, опираясь на один костыль. Обломки второго валялись на поляне. Она неуверенно немного переставила костыль вперед, потом коротким прыжком приставила ногу. Снова переставила костыль. Многие одноногие люди умеют ходить и на одном костыле. Но Оля, еще не очень хорошо ходила и на двух. Так мы до дороги до утра не дойдем – подумал я. Оля посмотрела на меня
- Можно мне на тебя опереться?
- Да, - быстро ответил я, с готовностью подошел и стал рядом, справа.
Оля обняла меня правой рукой за плечи. Я, сначала осторожно, а потом уверенней обнял ее за талию. Мы осторожно двинулись вперед. У нас получилось. Опираясь левой рукой на костыль, а правой на меня, Оля шла теперь быстрее. За эту ночь произошло уже столько событий, что казалось, эмоции должны закончиться. Но они не закончились! От осознания того, что я иду с Олей в обнимку они бурлили у меня в груди. Сейчас я был готов расцеловать чертову тварь, за то, что она перекусила олин костыль.
Тропинка, как мне показалось, закончилась очень быстро. В обнимку с Олей я готов был идти хоть на край света! О том, что она устала и ей тяжело идти я тогда не подумал. На дороге стоял милицейский УАЗ, а рядом с ним милиционер в форме и с пистолетом в руке.
- Товарищ старший лейтенант, у вас все в порядке? – спросил он тревожным голосом, едва мы появились.
- Да, - спокойно ответил Андрей Александрович.
- Это Вы стреляли?
- Я.
Больше вопросов он задавать не стал.
- Садитесь, - кивнул Андрей Александрович на машину и направился к передней двери. Мы с Олей подошли к задней. Она убрала руку с моего плеча. Мне так не хотелось отпускать ее талию! Ну постоять-бы еще немножко в обнимку с этой замечательной, необыкновенной девушкой. Оля взялась за ручку двери. Я, вздохнув, убрал руку. УАЗ машина высокая и Оля забралась в нее с трудом. А я не знал – как ей помочь. Не подсаживать-же под попу.
- Извини, Дмитрий, до больницы я тебя довезу, а до дома тебе придется самому, - сказал Андрей Александрович. Нам в отделение надо. Ну, если что – звони мне. Мы все быстро уладим.
Я не возражал. Наоборот, я был даже рад. Мне хотелось простится с Олей, оставшись наедине.
До больницы мы доехали быстро. Во всяком случае мне так показалось. На широком сиденье УАЗ-а мы сидели довольно далеко друг от друга. Но все-равно рядом. А когда мы доедем до больницы, нам с Олей надо будет расставаться. После того, как мы закончили это непростое дело, поводов встречаться у нас больше нет. Во всяком случае, у Оли.

Мы стояли у больничного забора друг против друга. Наверное, у каждого из нас в этот момент теснилось в голове много мыслей и чувств. Но слова в таких случаях лишние. Все понятно и без слов.
- Спасибо, - коротко сказала Оля.
Я молча кивнул. Оля отпустила ручку костыля и взяла меня за плечи. И вдруг привлекла к себе, слегка наклонилась и поцеловала меня в губы. Поцелуй был долгим, крепким, настоящим. У меня перехватило дыхание. Я задохнулся от нахлынувших эмоций…
Оля уже допрыгала до забора, отодвинула доску, исчезла в проеме. А я все стоял, боясь сделать вдох, не в силах поверить в то, что только что эта взрослая, симпатичная, необыкновенная девушка меня поцеловала. По - настоящему!
( Она все правильно решила, эта умная девушка. Ее поцелуй был самой ценной наградой, которую она могла мне дать в благодарность за то, что я для нее сделал.)

Я увидел ее через 2 года. Случайно. В Москве. Какая вероятность случайно встретить в многомиллионном городе знакомого человека? Кто изучал теория вероятности, знают что практически ноль. Но в жизни, она отлична от нуля. И многие могут привести этому примеры.
Это были мои последние школьные каникулы. На следующий год я заканчивал школу и собирался поступать в военное училище. Мы с отцом гостили у наших родственников в Москве. Был хороший летний день. Мы с отцом сидели в кафе в центре города, за столиком на улице, отец не спеша пил холодное шампанское а я ел мороженое. И вдруг я увидел ее. Я узнал ее сразу. Она была без протеза, на костылях. Но походка ее сильно изменилась. Она шла сильной, пружинистой походкой, легко и изящно переставляя костыли. Одета она была просто, но со вкусом. Легкое летнее платье, чуть выше колена, белая туфелька. Обычные деревянные костыли. Только не такие новенькие, как тогда в больнице. Изменилось и выражение лица. На нем больше не было той растерянности и печали, что я видел тогда в больнице. Теперь я видел уверенную в себе молодую очень привлекательную женщину. И она была не одна. Рядом с ней шел высокий, красивый молодой мужчина с приятным интеллигентным лицом и спортивной фигурой. Они шли о чем-то весело, оживленно разговаривая. По тому, как они вели себя, как держались, я понял, что мужчина этот не просто случайный попутчик, это ее мужчина. Чувствовалось, что его совершенно не смущает, что его девушка – одноногий инвалид. Он в ней инвалида не видел. Порыв ветра прижал ее платье и под тонкой тканью я увидел очертания культи. Той самой, до которой я когда-то дотронулся рукой. Я подумал, что теперь она давно уже полностью зажила и стала мягкой, как и говорили Оле врачи. Они подошли к нескольким ступенькам, ведущим вниз. Оля легко шагнула на ступеньку костылями, приставила ногу, а потом, приподняв костыли, спрыгнула на следующую и вновь сделала шаг костылями. Так, не снижая темпа ходьбы, она ловко спустилась по ступенькам с такой-же скоростью, как ее спортивного вида спутник, и они пошли дальше. Я смотрел ей вслед, пока она не исчезла в толпе...


Скучно, господа... :gluk:

User avatar

Serafim
Старожил
Posts: 843
Joined: 16 May 2017, 17:50
Reputation: 824
Sex: male
Location: Россия
Ваш Знак зодиака: Рак
Has thanked: 542 times
Been thanked: 1449 times
Gender:
Russia

Re: Поиск рассказа

Post: # 29744Unread post Serafim
17 Jun 2018, 19:35

amputationdelajambe wrote:
17 Jun 2018, 19:26
Может у кого-то мать с таким именем живёт,да и человека,который это может случайно прочесть... Будет коробить. Каждый захочет дать награды
Так, а я здесь при чём? Рассказ не моего авторства... :(


Скучно, господа... :gluk:

Post Reply

Who is online

Users browsing this forum: No registered users and 5 guests