- Если мы будем сидеть более-менее лицом друг к другу, то вместе сможем достаточно хорошо видеть всё, что творится вокруг нас. Никто не сможет застать нас врасплох. Расскажи мне, кто такой О'Коннел.
- Ты слышала, как его окликнула?
Нелли ничего не сказала.
- Я тебе не сказала, но в первый день пребывания у тебя я ходила к американскому консулу. - И Эвелин рассказала историю своего похода в гостиницу "Астория".
- Почему ты мне не сказала?
- Я не знала, кто ты такая на самом деле. И сейчас не знаю. Но я каким-то образом чувствую, что лучше тебе это рассказать, чем не говорить.
- Во-первых, скажу я тебе, этот Морли О'Коннел никакой не помощник вашего назначенного консула. Они могут сотрудничать в некоторых делах, а могут и не сотрудничать, но это будет строго неофициально, насколько это касается американского правительства. Отношение О'Коннела к консулу почти аналогично отношению партийного комиссара в нашей системе к официально избранному чиновнику. О'Коннел является агентом разведки определённой, как бы это сказать, наднациональной организации.
Вот и настал момент прояснения истины.
- Откуда ты знаешь?
- Из тебя получится очень талантливый репортёр, Эвелин.
- Что ты имеешь в виду, говоря "получится" в будущем времени?
- Это ещё один пример твоих способностей. Ты вычленяешь значимые слова и, не колеблясь, задаёшь по поводу них вопросы. Будущее время, потому что мы знаем твою предысторию. Знаем, что ты недолго проработала в газете, прежде чем быть направленной в Советский Союз. Я, сотрудница советской разведки. Тебе не нужно знать, какого отдела, мы все работаем на одно и то же правительство, одну и ту же страну. Хотя я и не принадлежу к высшему эшелону своей организации, мне предоставлено право открыться перед тобой, если я сочту это целесообразным. Вот сейчас я решила это сделать. Понимаешь, причина, по которой Морли О'Коннел так поспешно скрылся от нас, вовсе не обязательно заключается в том, что он не хотел, чтобы ты задавала ему вопросы. Скорее всего, он удрал потому, что узнал меня. Это вполне могло быть, потому что, как вы, американцы, выражаетесь, моя маска сорвана. Но и его тоже. Так что ему придётся это учесть.
- Откуда ты так много узнала обо мне?
- Разведка сегодня в очень значительной мере, контрразведка. Во всех разведслужбах имеется огромное количество двойных и тройных агентов. Может быть, мы поймали одного из ваших людей в наших рядах и заставили его говорить, или, может, у нас есть "ухо" внутри одной из ваших организаций.
- Но я не являюсь членом какой-либо организации.
- Тебя используют. Эта организация, которую я назвала наднациональной, финансируется из средств разных фондов, так называемых “образовательных” учреждений, а также обычных военных, разведывательных и министерских кругов некоторых государств. Представители её высшего эшелона служат советниками западным лидерам, и они всегда враждебно относятся к любым... независимым действиям государственных фигур. Они преданы, прежде всего, международным банкирским домам. Лет двести тому назад в Англии один известный лорд сказал: "Вы думаете, король Англии правит Англией? Да не будьте же ослом! Англией правит человек, дающий королю взаймы деньги".
- Это твоя версия теории капитализма?
- А какая твоя?
- Моя версия не имеет значения. Какое это имеет отношение к нам? Я полагаю, они связаны с этими интеллектуалами и разъездными комитетами Беатрис Унгер!
- Унгер. Кто это - Беатрис Унгер?
Эвелин говорила с сарказмом, и ответ Нелли её удивил.
- Ты что, действительно её не знаешь или говоришь это, чтобы подстегнуть меня?
- Кем бы она ни была - я действительно её не знаю. Это не значит, что моя организация не знает, но я лично не знаю. Расскажешь мне о ней?
Эвелин переменила позу, сидя на скамейке. Когда она завершила свой рассказ, Нелли предложила выпить по прохладительному напитку. Но Эвелин хотела размяться, и они обе вернулись в буфет, где Эвелин взяла себе поллитра плотного пива. И, стоя там со стаканом пива, она знала, что на неё направлены обожающие взгляды нескольких мужчин.
Они пересекли главную аллею парка и сели на лужайку перед Павильоном Росси с элегантными колоннами и каменной террасой перед деревянными входными дверями. Опять они сели лицом друг к другу, а костыли Эвелин лежали между ними. Нелли скрестила руки.
- Que bene? Это латынь. "Кому это выгодно?" И кто оплачивает счёт? У вас вот есть диссиденты, и у нас тоже есть. Кто оплачивает их расходы? Выясни это и будешь иметь представление о глубинных причинах протестов, мятежей, даже революций. У нас здесь вдруг появились диссиденты, протестующие, не согласные с курсом руководства, тогда как пять лет назад их не было вовсе. Откуда они берутся, кто их подстрекает? Вдруг ни с того, ни с сего половина твоей страны оказывается озабоченной правами наших нацменьшинств. Почему именно сейчас? Условия ведь не изменились за последние 20 лет. И я даже не буду говорить о кажущемся отсутствии у них беспокойства по поводу своих нацменьшинств. Несколько лет назад у вас в стране была вспышка бунтов. Откуда они взялись, эти бунтари? Почему? Интеллектуалы, идеалисты во всех странах всегда были несчастливы. Они видят социальное неравенство, несправедливость, иногда слишком узко, иногда слишком широко. Они требуют одно исправить, другое устранить. Они искренни и храбры, верят в свои идеалы, теории, побудительные мотивы. И почти всегда их никто не слушает. Но вдруг что-то происходит и все начинают слушать. Их взгляды начинают широко освещаться в прессе. Их наиболее вопиющие требования, самые нелогичные выводы становятся убеждением толпы. Кто это всё раструбил, кто разнёс их идеи, кто координировал протесты, так что на каждом уличном углу ораторы, расположенные в тысячах милях друг от друга, говорят об одном и том же, тогда как годом раньше они даже не мечтали о такой “раскрутке” своего дела жизни и смерти? Юлий Каганов и его друзья - интеллектуалы. У них смелые намерения. Они хотят, чтобы вся их критика правительства была предана широкой огласке самим правительством, не меньше. Группы меньшинств хотят получить право свободно и по своей воле эмигрировать.
- А почему бы им не хотеть? - вставила Эвелин. - Мне было бы противно ощущать прикованность к одной стране, как бы сильно я её ни любила.
Она откинулась назад на вытянутые руки и согнула в колене ногу перед собой.
- Может быть, ты и права, я обещаю позднее порассуждать с тобой на эту тему. Но сейчас тебе лучше знать, как именно тебя используют. Я наблюдаю за Кагановым уже долгое время. Он замечательный хирург. Он сам не испытывает никаких ограничений: был за границей, и все труды, которые он отдавал в печать, были опубликованы. Но в то же время он убеждён, что диссидентам надо помогать и поддерживать их. Возможно, он искренен. Его тоже используют, и он знает это до определённого предела. Но он считает, что это неважно, пока идёт служение его идеалу. Опять-таки, он может быть прав. Ведь многие идеалы прекрасно служили миру, несмотря на то, что идеалистами манипулировали люди, стоящие в тени. Но... Как его используют? Западные державы, естественно, заинтересованы в поощрении недовольства в нашей стране. Группа Каганова передаёт информацию на Запад. Они используют туристов, гастролирующих артистов, членов семей торговых представителей в качестве курьеров. Они планируют использовать и тебя. Это не то, что вы назвали бы военной тайной, но это тоже ценная информация. Последние оценки количества диссидентов, количества желающих эмигрировать и тому подобное. Запад может координировать свою пропаганду и демонстрации в своих странах с акциями диссидентов здесь. Они получают информацию и планы действий от групп на Западе, которые говорят, что хотят помочь нашим критикам системы и стимулировать несогласие. Помнишь случай с американской девушкой, которая тайно вышла замуж за одного из наших граждан, находясь здесь в тур поездке, и даже ваш президент был вовлечён, просил нас позволить ему уехать? Такие инциденты ставят нас, конечно, в неудобное положение, и группа Каганова делает всё, что может, чтобы подбодрить таких людей. Смешно то, что как только эти двое покинули Россию, они публично поссорились. Пока что в реальности это не имеет никакого критически важного значения. Просто это раздражает. Но мы заинтересованы в знании структуры их аппарата на случай, если они начнут его использовать для чего-либо гораздо более существенного. Помнишь, я говорила о международных банках? У них есть гораздо более полезная работа для Каганова. Во имя его же идеалов они хотят использовать его аппарат для получения информации, которую они могут использовать для продвижения своей давней цели, получить в конечном итоге контроль над нашими финансами и природными ресурсами. По нашему мнению, сейчас они хотят переправить особо важный пакет информации.
- А зачем им иметь свою собственную, как ты назвала, наднациональную шпионскую систему? Уверена, что в нашей стране наши крупные финансисты без проблем достанут необходимую им информацию через нашу разведку, британцы через Скотланд Ярд и так далее.
- Они так и делают. Но это намного сложнее, это ещё одна тема, о которой я обещаю поговорить с тобой позднее, если тебе интересно. Эти международные банки, а они все работают как единое целое, используют правительства, а не наоборот. Поэтому они не могут всё время позволять себе зависеть от какого-либо правительства и его органов. История эта берёт начало в глубине веков. Банкиры, которые финансировали крестовые походы и захватывали земли павших рыцарей. Банкиры, финансировавшие поход Шарля Анжуйского с целью завоевания старой Римской империи, а затем профинансировавшие восстание на Сицилии против него же, когда он не дал им концессии, которые они хотели заполучить. Банкиры, которые финансировали Наполеона, чтобы получить закладную на Францию и союзные силы под гарантию овладения им Австрийской империей. Им не всегда сопутствует успех, но они никогда не прекращают попыток. Пытались они и в России. Об этом открыто не писалось в учебниках по истории, но основная суть борьбы Сталина с Троцким имела отношение именно к этому. Они до сих пор пытаются. Вот ваш доллар сейчас испытывает проблемы. Это не случайно. Их планы не сулят ничего хорошего американскому народу.
- А какое отношение это имеет к поручению мне запомнить, что будет говорить группа интеллектуалов, когда придёт ко мне?
- Это игра втёмную. Нам предназначено думать, что это всё, чем занимается Каганов. Но где-нибудь по пути ты, зная или не зная того, подцепишь ещё что-нибудь для переправки через границу для них. Твой Дэн Баррак, без сомнения, будет человеком, которому ты должна будешь это доставить.
- Если я была так им нужна, то почему Каганов перевёл меня из больницы на постой к тебе?
- Это была не его идея. Моя организация потребовала предоставить твою палату для одного высокого партийного деятеля. Я оказала на него давление, чтобы он разрешил тебе жить у меня.
- И каких же действий от меня ожидают в связи со всем этим?
- Никаких. Расслабься. Сейчас давай осмотрим с тобой ещё что-нибудь на этой чудесной территории. Строили здесь во времена, когда вся Европа находилась под влиянием Руссо. Они стремились создать ощущение классической деревенской заброшенности. Предполагалось вызвать у посетителя ощущение, что тут за каждым углом он может встретиться с призраками Платона или Диогена.
Нелли, смеясь, потянула Эвелин кверху, заставив её встать на ногу, и вручила ей костыли.
- Почему ты смеёшься?
- Я всегда смеюсь, когда дело серьёзно. Такая вот возбуждённая реакция. Думаю, ты тоже это чувствуешь.
Они подошли к Большой Каменной лестнице. Широкой, мраморной, великолепной. Густо заросшей травой, но в прекрасном состоянии. Как сад, веками забытый, в котором гофмановская Антония пела сверхчеловеческие трели демоническому доктору Креспалу.
- Ножка не устала?
- Нет. Вполне ещё в силах.
- Тогда давай кое-что отрепетируем. - Нелли взяла у Эвелин костыли. - Держи меня за руку и прыгай вниз по лестнице, по одной ступеньке за раз. Ты не упадёшь, я удержу тебя.
Она прыжками преодолела шесть или восемь ступеней до первой промежуточной площадки и повернулась лицом к Нелли.
- Ну как?
- Неплохо для невинной американки, - усмехнулась Нелли, отдавая Эвелин костыли. - Я оставила сумочку наверху лестницы. Я сбегаю за ней и вернусь к тебе.
Эвелин повернулась и пошла вниз по следующему пролёту каменной лестницы. Воздух был шелковистый и случайные дуновения ветерка развевали её тонкую юбку. Она дошла донизу и обернулась, чтобы посмотреть на Нелли. Но Нелли нигде не было видно.