Луиза Бейкер, Out On A Leg (Без точки опоры)

В этом форуме выкладываем русскоязычные рассказы.
Forum rules
Общение только на русском языке!!!
Сообщения на других языках будут удаляться!!!
User avatar

Topic Author
Didier
Автор
Posts: 2152
Joined: 11 Jun 2017, 20:06
Reputation: 2493
Sex: -
Has thanked: 151 times
Been thanked: 4367 times
Gender:
Burundi

Луиза Бейкер, Out On A Leg (Без точки опоры)

Post: # 8112Unread post Didier
31 Jul 2017, 21:21

По просьбе трудящихся начинаю выкладывать перевод классической книги Луизы Бейкер "Out on a leg". Язык автора полон американизмов, которые я, как житель Европы, могу не до конца понимать т, соответственно, коряво перевести. Но, думаю, будет несколько лучше, чем Гугл-переводчик. Итак поехали.
Image

Глава I. Медовый месяц с увечьем

В нежном возрасте восьми лет я стала второстепенной знаменитостью в родном городе. Я получила известность
не потому, что была блестящим ребенком вроде Джоэла Купермана и не потому, что умела играть на пианино, как
виртуоз в бархатных штанишках. Я была, откровенно говоря, решительно нормальным и начисто лишенным талантов
ребенком. Я даже не была хорошенькой. Моя бабушка с отцовской стороны часто отмечала, что я - самая некрасивая
девочка в нашей семье за три ее поколения, и ее альбом был полон ферротипий, подтверждающих это. Она надеялась,
что я хотя бы буду послушной, но этой добродетели я тоже не достигла. Моя памятная запись в городские анналы
стала результатом всего лишь несчастного случая.
Совершенно не считаясь с советами родителей, я прокатилась на велосипеде соседского мальчишки. Это была
новенькая сияющая красная машина, которой я восхищалась безмерно, но обращаться не умела совершенно. У меня даже
ноги не доставали до педалей. Тем не менее, я затеяла рискованный спуск с горки, восхищенно вереща. У подножья
я свернула за угол, где и столкнулась с надвигавшимся автомобилем. Вдобавок, по законам жанра, автомобилем
управляла женщина, только-только учившаяся ездить. Ее и мое невежество сложились и я пала жертвой.
Собралась толпа. Сильные руки подняли меня. В ужасе я вскрикнула: "Мама !", - бросив взгляд на правую ногу,
как оказалось, в последний раз.
Когда я пришла в себя десятью днями позже в белой больничной кровати, закутанная в одеяла, как мумия, одна
моя нога уже покоилась в земле. Такова была тяжелая расплата за мою пиратскую - первую и последнюю - поездку на
велосипеде.
Однако я стала знаменитой. Мое имя, прежде не вызывавшее возбужденных эмоций, было упомянуто в хвалебном
смысле в десяти газетах округа; пять врачей склонялись надо мной на консультации; двенадцать церквей и одна
синагога возносили молитвы о моем выздоровлении, а я перенесла три операции.
Последняя поездка оказалась судьбоносной. Мой старый приятель доктор Крэйг, никогда за мою короткую и
здоровую жизнь не лечивший меня ничем, серьезнее розовых таблеток, в отчаянии ампутировал мне правую ногу выше
колена. Потом, если говорят правду, он вернулся в офис и оплакивал свое ремесло.
Надо мной было пролито много слез во имя моей юности. Я была, скорбно соглашались все, слишком молода,
чтобы пережить такую сокрушительную трагедию. Поскольку меня никто так долго не оплакивал, приятно вспоминать,
что однажды я вызвала столько сильных эмоций.
Однако эмоции поддерживали ложную теорию - о том, что я была слишком молода. Я находилась тогда, по моему
убеждению, во вполне подходящем возрасте. Я - не из тех приветливых смельчаков, которые, по их утверждениям, очень-очень счастливы увечью и признательны за духовную силу нести бремя, свалившееся на них. Духовная сила меня раздражает - на ней не потанцуешь и, я уверена, она никогда не вызовет такого восхищения, как хорошенькая ножка. Я предпочла бы иметь две ноги, чем вдвое дольше носить пару нейлоновых чулок на одной. Но раз уж судьба бросила злокозненный взгляд на часть тела, пусть отберет ее, пока жертва молода.
Я понимаю, что выбор для моей семьи был невелик - потратиться ли на надгробие или на пару костылей для меня. Но
десять недель интенсивного врачебного ухода в сочетании с нормальной способностью быстро восстанавливать
физическое и душевное состояние снова вернули меня миру, как сломанную вещь. Даже тогда, думаю, я уже подозревала
то, что знаю сейчас. Судьба при всех ее наихудших усилиях оборачивается удивительным путем. Она заполучила шесть
фунтов моей плоти, это факт, но взамен дала удивительное жизненное приключение, которое я никогда бы не
пережила, имей я обычное количестве ног.
Возможно, я осознала новый поворот в жизни, когда сестра сидела у моей кровати и, всхлипывая, дала неудачное
обещание - мне до конца жизни не придется помогать ей подавать на стол. Вместо того, чтобы взять расписку, я была
глупа настолько, чтобы вообразить себя Элси Динсмор или ее кузиной Поллианной. Я легкомысленно заверила, что вернусь
к кастрюлям, как только встану на костыли. Через несколько месяцев мы конфликтовали из-за этих неосторожных
проявлений сестринских чувств.
Если бы я была чуть сообразительнее и имела чуть более сговорчивых родителей, думаю, что превратилась бы в
самого жуткого вымогателя, которого видел свет. Я и без того вплотную приблизилась к этому, пока не пала под весом
собственных достижений.
Еще до выписки из больницы проявилась моя неожиданная власть над людьми. Прежде всего с полностью
неосознанным блеском я выбрала предмет обсуждения на время пятидневного послеоперационного бреда. Я лихорадочно
твердила о большой кукле с золотыми волосами и голубыми глазами, которые открываются и закрываются. Я даже кстати
упомянула ее фантастическую стоимость, где ее можно купить и посетовала на бедность моего отца, чем уберегла его от
покупки мне этой вожделенной драгоценности. Мой бред сразу же стал достоянием общественности. Старшая медсестра
пересказала трогательный зов местному телефонному оператору. Новость разлетелась: "Бедная маленькая калека, в двух
шагах от смерти, хочет куклу..."
Наш местный продавец игрушек был не дурак. Он позволил десяти покупателям приобрести по одинаковой
золотоволосой кукле по 7 долларов 98 центов за штуку, хотя и знал, для кого они предназначены. Он продал также семь
темноволосых красавиц с фарфоровыми личиками, когда блондинки закончились. К тому же он устраивал регулярные
рождественские продажи кукольных кроватей, увлекательных игр, бумажных куколок, головоломок, коробок с красками и
книжек. Люди отводили глаза, глядя на роликовые коньки, которые я тоже упоминала в бреду. От этого у них наворачивались слезы и обычно они жертвовали по меньшей мере доллар на подарок для меня. Продавец решил, что выставить в витрине велосипеды будет полезно для бизнеса.
Когда я покидала больницу, понадобилось две машины для моей добычи. Я была обеспечена игрушками, как принцесса. Все в городе, включая владельцев цветочных клумб, по которым я некогда топталась, и окон, которые я разбила, внезапно возлюбили меня и явились с подарками. Это был добрый и дружелюбный маленький город. Хотя там не было профессиональных психологов и психиатров, это была, я думаю, наилучшая среда для нормального приспособления к жизни увечного ребенка.
Повязав разноцветные ленты на десять кукол-блондинок, я смогла различать их и назвала Алисой, Вирджинией,
Араминтой Энн, Элизабет, Каролиной, Джанет, Ширли, Фронси (по имени члена семьи Пеппер из книги), Гвендолин и Ортанс - ужасное имя, но я выковыряла ей глаз, и она не заслуживала лучшего. Мне не приходило в голову поделиться куклами с моими менее щедро обеспеченными товарищами по детским играм. Я просто самодовольно демонстрировала их, заставляя друзей завидовать.
Всего за десять недель в больнице я обзавелась семнадцатью новыми куклами и весьма эгоистичным нравом. Со временем родители, конечно, вынудили меня раздать кукол - всех, кроме Ортанс, чье увечье взывало к моему лучшему "я", и Араминты Энн,которая была моей любимицей. Что до эгоизма, из меня его вышибло окончательное решение родителей жить со мной долго-долго и перспектива была не из радужных.
Первый удар был самый тяжелый - от папы. Позже они стали гораздо тяжелее для меня и легче - для него. Никогда не забуду потрясения от первого урока непреклонной дисциплины.
Вскоре после возвращения из больницы я пришла к выводу, что мне совсем нет нужды действительно впадать в горячку, чтобы получить то, что хочется. Три месяца назад я была умеренно благовоспитанным ребенком, колебавшимся даже намекнуть на пирожные, придя в гости к бабушке. Теперь я стала скороспелым золотоискателем и любой был объектом "справедливой игры". Я заполучила волшебную лампу, кольцо всевластья - или нечто столь же эффективное,
но намного более реальное. Я могла сидеть в инвалидной коляске, глядя, как нормальные дети играют во дворе. Все, что нужно было - это пробормотать "Я никогда больше не смогу бегать, правда ?" Эта печальная короткая фраза, риторически говоря, толкала каждого, кто это слышал, в рабскую зависимость. Созревал удобный момент выдвигать любое требование. Мой кузен, вспоминая нашу юность, как-то раз сказал: "Ты и вправду была маленькой вонючкой".
По случаю визита миссис Ройс, старого друга нашей семьи, возник повод для неминуемого "ограбления", подтверждающего вышесказанное. Из-за меня она испытала большое эмоциональное потрясение. Она сморкалась в платочек и жаловалась на простуду, но меня-то она не обманула ни на минуту!
"Что принести моей малышке в следующий раз, когда я приду ?" - проворковала она между приступами
псевдо-насморка.
"Ну", - тщательно и меркантильно рассуждала я, - "я уже никогда не смогу бегать и все такое. Я могу только сидеть
на полу и играть сама с собой". Долгий вздох. Пауза. "Думаю, мне хотелось бы, чтобы вы принесли электрический поезд".
Я отлично знала финансовую стоимость предмета моего вожделения. Электрические поезда часто обсуждались в нашем домашнем хозяйстве. Получить электрический поезд от папы было столь же реально, как и контрольный пакет привилегированных акций "Атчинсон, Топека и Санта-Фе". Однако я видела, что моя речь вызвала очередной приступ простуды у миссис Ройс и терпеливо ждала. Но хотя я не знала этого, в конце концов сделала роковой шаг к нормальности.
Папа звучно прочтистил горло и сказал: "Луиза не получит электрический поезд".
"О, правда" - добрая миссис Ройс была бездетной вдовой с солидным банковским счетом. - "Я с удовольствием подарю
бедной малышке электрический поезд".
"Нет", - повторил папа, распаляясь для роли, некогда хорошо знакомой ему. - "Мы не хотим, чтобы у нее был
электрический поезд".
"Видите ли", - пришла на помощь мама, неким мистическим образом прочитав папины мысли, - "иы считаем, что электрические игрушки опасны. Ее может ударить током".
"О, да, ударить током", - облегченно согласилась миссис Ройс. - "Я подумаю о чем-то таком же милом, но более
подходящем для малышки". (На следующий день она подарила мне атласную корзинку для шитья с цветными нитками,
тупыми ножницами и подушечкой для иголок в виде клубнички. Роскошная вещь, но увы - я была не тем типом малышки).
Попрощавшись, миссис Ройс отбыла, потрепав меня по щеке.
"Меня никогда не ударит током", - закричала я, едва двери закрылись.
"Электропоезд не ударит", - сказал папа, и взгляд у него был сожалеющий, но непреклонный. - "Но ты заслужила, чтобы тебя ударили прямо сейчас".
Он направился прямо ко мне, поднял из инвалидной коляски и разложил на колене. Я увидела мученическое выражение на мамином лице и услыхала ее тяжелое дыхание. Но она не сделала ни движения, чтобы спасти меня, даже когда я вскрикнула: "Мама ! Я же калека !", - со всеми нечистоплотными уловками своего маленького испорченного сердца.
Папа отшлепал меня. Медовый месяц моего увечья окончился.



User avatar

Topic Author
Didier
Автор
Posts: 2152
Joined: 11 Jun 2017, 20:06
Reputation: 2493
Sex: -
Has thanked: 151 times
Been thanked: 4367 times
Gender:
Burundi

Луиза Бейкер, Out On A Leg (Без точки опоры)

Post: # 8165Unread post Didier
03 Aug 2017, 18:30

Глава II. Снова в движении

Я оставалась в инвалидном кресле намного дольше, чем это было действительно необходимо, главным образом из-за
отсутствия костылей моего размера. Хотя в местной аптеке имелось некоторое количество костылей напрокат для временно
нетрудоспособных, было очевидно, что все они слишком велики и неуклюжи, чтобы стать моими подпорками. Мистер Беннет, наш аптекарь, как-то раз зашел, чтобы снять с меня мерки, и отправил заказ на ортопедический склад в Сан-Франциско. Случилось так. что у поставщика в Калифорнии тоже временно не оказалось костылей моего размера. Так моя первая пара костылей пересекла континент, прибыв от поставщика в Ньюарке, Нью-Джерси.
Ожидание прибытия костылей было медленным и мучительным. Я искала Ньюарк на карте. и он казался дальше Северного полюса. Казалось, письмо Санта-Клаусу дало бы лучшие результаты.
Я была определенно готова ходить. Мои силы явно вернулись. На самом деле они стали столь неумеренны и
взрывоопасны, сколь ураган, запертый в бочонке. Куклы надоели. Я перечитала все детские книги в публичной библиотеке,
а свои собственные знала наизусть. Меня приобщали к Британской энциклопедии согласно теории, что за день я должна изучать несколько фактов, пока не узнаю абсолютно все, но я застряла на букве А. Мне надоело играть в карты на крыльце.
Единственное развлечение, с которым я все еще мирилась, - бороздить лужайку перед домом в инвалидной коляске, играя в самостоятельно мзобретенное поло-крокет. Для этой игры мне надобились два - три партнера, также расположившихся в повозках по своему выбору. Лужайка стала выглядеть несколько изможденной, как и мама. Я стала ветераном в прыжках на одной ножке.
Я прыгала по всему дому к великому беспокойству бабушки, которая была убеждена, что я нанесу вред своим внутренним
органам.
"К чему ты катишься, юная леди", - выпаливала она вопрос, - "Ноги у тебя нет, так ты хочешь повредить и внутренности ?"
Полная бестактность бабушки была безусловно мне на пользу, жестко тренируя меня. После бабушки меня уже никто не мог
смутить.
Каждое утро моя сестра Бернис выкатывала меня на угол, где за три квартала просматривался папин путь из офиса
домой. Обычно несколько соседских ребят несли вахту с нами.
Наконец в один прекрасный день. когда надежда почти умерла, мы заметили папу, выглядевшего очень оживленно. Когда он нас увидел, то продемонстрировал сверток в коричневой бумаге. Затем, отбросив чувство собственного достоинства, он побежал по улице.
"Они прибыли", - закричала я. - "Костыли из Ньюарка, Нью-Джерси !" Джонни Несбит, который жил по соседству,
побежал разносить новость во все стороны от нашего дома. Дети повыбегали из домов. Ко времени, когда мы вернулись домой, собралась большая аудитория. Можно было подумать, я собиралась выгрузить шетландского пони [именно шетландского - эти пони намного крупнее шотландских - прим. перев.].
Наверное, никогда в жизни я не разворачивала более важного свертка, чем тот, в котором находилась моя первая пара желтых сосновых костылей. Доллар и двадцать пять центов - мистер Беннетт предоставил нам купить их за полную цену.
Это были, должно быть, очень маленькие костыли, но они показались мне страшно тяжелыми и неуклюжими, как только я освободила их от бумаги и бечевки. С нетерпением я выскользнула из инвалидной коляски.
"Может быть ты опробуешь их попозже ?" - нервно предложила мама.
"Ждать ?" - задохнулась я. - "А чем я занималась последний, бесконечный месяц?" Затем я заметила испуг на мамином лице.
Она боялась, что я упаду. Было очевидно, что моя безмолвно сочувствующая аудитория разделяла ее худшие ожидания. Внезапно мной овладело то же чувство.
"Конечно же, она не будет ждать" - благоразумно объявил папа и вставил по костылю под каждую мою руку. Он знал,
что я задавака и перед лицом друзей буду стараться усерднее. Я схватилась за рукоятки.
"Теперь подними костыли перед собой", - продолжал инструктировать меня папа. - "Ты видела, как ходят на костылях - вспомни, как Джим Ролстон сломал лодыжку. Просто шагни ногой вперед по направлению к ним. Вот и все".
Мое колено дрожало, пока я шла по комнате, я была невероятно неуклюжей, но снова передвигалась самостоятельно и чувствовала себя триумфатором.
Папа, я думаю, с самого начала заметил, что испуг и жалость других людей больше угрожают моей безопасности, чем мои собственные. Он упорно скрывал свою заботу обо мне и много в том преуспел. Так преуспел, что некоторые из наших соседей считали его бесчувственным, а у меня он создал уютное впечатление, что детей на двух ногах считает слегка странными.
"Это просто", - сказала я ,задыхаясь, - "Очень просто". Я попыталась сесть на крыльцо и сделала первое техническое
открытие. Костыли не сгибаются. Их нужно отложить в сторону, прежде, чем согнуться. Папа пришел на помощь, когда я стала заваливаться назад.
"Наверное, ходить на костылях - это удовольствие", завистливо вздохнул Джонни Несбит.
"Конечно !", - я скрестила пальцы, чтобы защититься от откровенной лжи. На самом деле, я говорила правду - ходить
на костылях очень забавно, как оказалось со временем.
"Можно мне попробовать ? На секундочку ?" - попросил Джонни. "И мне, и мне" - зазвучал хор.
Костыли бесспорно привлекают детей. Я уверена, маму это удивило, но их сразу стали рассматривать как новый велосипед или самокат. Все выстроились в ряд и занимали очередь до конца дня. Соседские дети и большинство моих соучеников - все стали адептами ходьбы на костылях.
Джонни Несбиту, по крайней мере, этот опыт пригодился. В прошлом году он написал мне из госпиталя, где он выздоравливал после ранения в ногу, полученного на тихоокеанском театре военных действий: "У медсестры глаза на лоб вылезли, когда я впервые сунул костыли под руки, заржал и поскакал галопом по больничному коридору". Скачки галопом - зрелищная и несколько лошадинообразная забава, которую я выдумала, как только начала ходить на костылях.
Одалживать костыли, сказать по правде, стало несколько обременительным. Тот, кто зависим от костылей, предпочитает видеть их все время и, желательно, под рукой. У меня нет более опасного, хоть и безвинного, врага, чем официант, который вежливо утаскивает мои костыли в гардероб или другое потаенное убежище после того, как усадит меня за стол. Это создает безумное чувство, которое нормальный человек может испытать, если кто-то запрет ему ноги на висячий замок и затем с неискренним смешком выбросит ключ в окно.
Со временем было выработано правило, что соседские дети могут взять мои костыли, оставаясь при этом недалеко в поле зрения. Костыли были единственной моей собственностью, по отношению к которой я не только могла, но и должна была проявлять эгоизм. Как подчеркивал папа: "В конце концов, ты же не берешь взаймы ноги у других людей. Это по сути одно и то же".
Единственный план совместного использования костылей удался мне и Барбаре Брэдли. Барбара была моей лучшей подругой, но мои костыли по дороге в школу мешали нам теперь ходить, держась за руки, или сплетя руки. Наша схема решила эту проблему.
Барбара брала один костыль под левую руку, я брала другой под правую, обняв свободными руками друг друга за плечи, мы поддерживали себя посредине. Таким замысловатым образом мы каждый день ходили в школу, представляясь всему миру парой тяжелораненых сиамских близнецов.
Бабушка позвонила в тот же вечер, как костыли прибыли. "Я слышала, костыли прибыли", - она вздохнула глубоко и с
ощутимым сожалением. бабушка была циничной. - "Думаю, ты опять начнешь слоняться по окрестностям в поисках всяческих неприятностей. А теперь послушай меня. Ты, наверное, думаешь, что знаешь все о том, как управляться с костылями, но позволь напомнить тебе, что есть масса голов постарше и поумнее твоей." - Бабушка была склонна спорить даже в монологе.
"Я вполне хорошо хожу, бабушка", - похвасталась я.
"Это ты так считаешь", - фыркнула бабушка. - "Завтра пойдешь навестить миссис Феррис, она научит тебя ходить, как
леди, если у тебя хватит разума уделить этому внимание".
Миссис Феррис было восемьдесят три года, семь лет она была прикована к постели, почти с того самого времени, как
приехала в город жить со своей дочерью. Казалось невероятным, чтобы эта сухонькая, маленькая дама могла научить меня
чему-нибудь, а особенно - ходить.
Но мы с бабушкой заключили соглашение. Я соблюдала его безоговорочно в ожидании грядущей награды. Когда я попаду на небеса, возможность чего бабушка не вполне допускала, она наверняка будет уже там и, как обещала, замолвит за меня словечко. Бог и бабушка находились в превосходных отношениях, чего, к сожалению, нельзя было сказать обо всех остальных.
Иногда я в сомнении гадала, что Бог нашел в бабушке.
"Хорошо, бабуля," - согласилась я, - "Я пойду к миссис Феррис и попрошу научить меня ходить." Наверное, это была
не лучшая форма постановки вопроса.
На самом деле миссис Феррис очень многое знала. Она была травмирована во время несчастного случая и пятнадцать лет своей активной жизни провела на костылях.
Я не принадлежу к университетскому братству, мистер Пауэрс [наверное, имеется в виду Остин Пауэрс - прим. перев.] никогда не бросал на меня жадные взгляды, я никогда не показывала фокусы в гостиной, но я действительно позволяю себе экстравагантную нескромность - уверенность в том, что никто в мире не управляется с парой костылей лучше меня. У меня есть собственный запас приемов, наработанных за двадцать восемь лет опыта. Именно маленькая старушка в десять раз старше меня заботливо "взрастила" мою ногу и костыли и положила начало "крыльям" моей туфельки.
Советы миссис Феррис были практичными и полными смысла, они включали базовую технику, отличающую человека, идущего по жизни на костылях от временного приспособленца.
"Прежде всего", - учила меня миссис Феррис, - не опирайся подмышками и не выбрасывай все тело при каждом
шаге. Знатоки легко ходят, не опираясь на подушки костылей. Опирайся всем весом на кисти рук. Единственно, когда
необходимо опираться на подушки костылей, - это когда ты несешь что-то в руках.
"Ходить на руках" не только изящнее и удобнее, это защита от повреждения плечевых нервов, частично расположенных подмышками, которое приводит к т.н. "костыльному параличу", самому страшному кошмару тех, кто постояно ходит на костылях.
Мы с миссис Феррис занимались по часу в течение нескольких недель. Я расхаживала взад и вперед по ее спальне, пока она критиковала мою технику. Моей наиболее стойкой ошибкой было расставить широко костыли, образуя широкий треножник, и при каждом шаге выбрасывать все тело вместо того, чтобы делать обычный шаг ногой.
"Держи их ближе к бокам. Сделай так, как будто они растут оттуда !" - снова и снова повторяла миссис Феррис. "Держи тело перпендикулярно. Шагай ногой, а не торсом".
Методы миссис Феррис были не только практичны, но и эстетичны. Придавая костылям наиболее "анатомичное" положение, прижимая их к бокам, я избегала их превращения в ловушку для дураков. Раскинутые в стороны костыли - инстинктивная стойка новичков - адский инструмент для ловли неосторожных пешеходов. Этот прием - мягкий вариант идеального преступления. Жертва всегда предполагает свою неправоту и даже растянувшись на тротуаре просит прощения.
Прежде, чем миссис Феррис выпустила меня из своего "детского сада", она заставила меня ходить с полной чашкой воды в руках и двумя книгами на голове.
"Если ты, идя по улице, сможешь пересказать таблицу умножения, ни разу не подумав о своих костылях, значит
действительно добилась успеха", - говорила мне миссис Феррис.
Я не знала таблицы умножения, но восприняла совет буквально и начала ее учить. Ко времени,когда я освоила умножение на восемь, я практически отказалась от ходьбы в пользу бега, так что никогда уже не выучила умножения на девять.



User avatar

Max
Интересующийся
Posts: 147
Joined: 26 Jul 2017, 04:19
Reputation: 18
Sex: -
Been thanked: 134 times

Луиза Бейкер, Out On A Leg (Без точки опоры)

Post: # 8364Unread post Max
09 Aug 2017, 03:04

Отличная книга, ждём продолжения! :good: А еще хотелось бы по больше узнать о авторе, её биография, фото? В русскоязычном интернете к сожалению я ничего о ней не нашел...



User avatar

bordoler
Дух форума
Posts: 4102
Joined: 11 Mar 2017, 10:57
Reputation: 1231
Sex: male
Location: Москва
Ваш Знак зодиака: Овен
Has thanked: 457 times
Been thanked: 3794 times
Gender:
Russia

Луиза Бейкер, Out On A Leg (Без точки опоры)

Post: # 8500Unread post bordoler
11 Aug 2017, 10:38

Хороший перевод, читается легко. Спасибо!



User avatar

admin
Администратор
Posts: 4253
Joined: 25 Oct 2016, 22:49
Reputation: 1009
Sex: female
Has thanked: 262 times
Been thanked: 3697 times
Gender:
Ukraine

Луиза Бейкер, Out On A Leg (Без точки опоры)

Post: # 8505Unread post admin
11 Aug 2017, 10:51

bordoler,
bordoler wrote:
11 Aug 2017, 10:38
Спасибо!
Можно на кнопочку справа нажать, чтобы поблагодарить :wink:


Если нечего сказать по теме лучше промолчи @

.....бывают дни хорошие...
:angel:

User avatar

bordoler
Дух форума
Posts: 4102
Joined: 11 Mar 2017, 10:57
Reputation: 1231
Sex: male
Location: Москва
Ваш Знак зодиака: Овен
Has thanked: 457 times
Been thanked: 3794 times
Gender:
Russia

Луиза Бейкер, Out On A Leg (Без точки опоры)

Post: # 8506Unread post bordoler
11 Aug 2017, 10:57

admin wrote:
11 Aug 2017, 10:51
Можно на кнопочку справа нажать, чтобы поблагодарить :wink:
Сам додумался! :D



User avatar

admin
Администратор
Posts: 4253
Joined: 25 Oct 2016, 22:49
Reputation: 1009
Sex: female
Has thanked: 262 times
Been thanked: 3697 times
Gender:
Ukraine

Луиза Бейкер, Out On A Leg (Без точки опоры)

Post: # 8507Unread post admin
11 Aug 2017, 11:01

bordoler wrote:
11 Aug 2017, 10:57
Сам додумался!
:D :pardon:


Если нечего сказать по теме лучше промолчи @

.....бывают дни хорошие...
:angel:

User avatar

Topic Author
Didier
Автор
Posts: 2152
Joined: 11 Jun 2017, 20:06
Reputation: 2493
Sex: -
Has thanked: 151 times
Been thanked: 4367 times
Gender:
Burundi

Луиза Бейкер, Out On A Leg (Без точки опоры)

Post: # 8561Unread post Didier
11 Aug 2017, 21:08

Max wrote:
09 Aug 2017, 03:04
биография, фото
Фото я выложил в теме "Female Amputee Celrbrities". Биография - книга "Out on a leg" - это и есть автобиография Луизы Бейкер. Читайте, а я буду переводить дальше. По главе в неделю, как минимум.



User avatar

Topic Author
Didier
Автор
Posts: 2152
Joined: 11 Jun 2017, 20:06
Reputation: 2493
Sex: -
Has thanked: 151 times
Been thanked: 4367 times
Gender:
Burundi

Луиза Бейкер, Out On A Leg (Без точки опоры)

Post: # 8562Unread post Didier
11 Aug 2017, 21:26

Глава 3. Лучший шаг вперед

Бабушка сказала,что это было возмутительно. "Произойдут одна или две ужасных вещи", - предсказала она. "Она либо
убьется, либо,что еще хуже, хорошо устроится и закончит водевилем. У нас в семье шестеро священников, несколько адвокатов и врачей, масса школьных учителей и честных фермеров. Но актрисы из шоу у нас не было никогда !"
"А как насчет двоюродного пра-прадедушки Таддеуса ?" - поинтересовалась Бернис.
"Ха ! Он же по материнской линии", - бабушка удовлетворенно вздернула голову. - "И даже этот мерзавец не был актрисой шоу".
"Но он был знаменитым бандитом и хладнокровно застрелил человека" - влезла я. - "А это так же плохо".
"Это не настолько плохо", - отрезала бабушка.
"Теперь послушай меня, мама." - Изредка папа был настолько отважен, что спорил с бабушкой. - "Мы отвлеклись. Луизе исполняется девять, и она на день рождения хочет роликовые коньки. Что в этом странного ? Бернис получила роликовые коньки, когда ей исполнилось девять".
"Это совсем другое дело. Бернис не устраивала неестественный спектакль, катаясь на них. Все будут глазеть и в первую очередь подумают, что Луиза станет противной маленькой эксгибиционисткой, выехавшей с карнавала или чего-нибудь такого. Очень жаль, но она не маленькая леди, довольствующаяся шитьем,рисованием акварелью или чтением хороших книг. Я никогда не каталась на коньках в ее возрасте и сохранила обе конечности в целости".
Когда бабушка говорила о своих ногах,она называла их конечностями, как будто они были более изысканными, чем обычные части тела.
На самом деле бабушка была не такой уж бой-бабой, как хотела казаться. Она действительно любила меня, и каждый новый барьер, который я хотела преодолеть, казался ей вдвое опаснее предыдущего.
Но папа купил мне ролики. Я уже попробовала кататься на роликах Барбары Брэдли и знала, что смогу с ними справиться.
С коньком на единственной ноге и костылями по обеим сторонам я смогла передвигаться. Я исключительно хорошо держала равновесие - как и большинство одноножек. Это естественная физическая компенсация, которая вырабатывается быстро, как и крепкие руки и плечи.
После нескольких сильных толчков я могла приподнять костыли и свободно катить на одном коньке, отталкиваясь костылями только тогда, когда надо было снова разогнаться. Для ребенка девяти лет, обреченного с трудом ковылять, снова вернуться к быстрой езде было сущим восторгом.
Конечно, я часто падала, приобретая опыт катания. Каждый ребенок растягивается, обучаясь катанию на роликах. Я не уверена, что растягивалась на тротуаре чаще обычных детей. Но что интересно: мои сверстники воспринимали мои падения как нечто неизбежное в процессе обучения, а взрослые - нет. Армия спасателей не сбегалась с удвоенной скоростью, если шлепался любой другой юнец из нашего дома. Но когда бы ни падала я, возникала суматоха, будто на оживленном перекрестке разбились четыре машины. Все женщины по соседству словно бы тратили бесцельно время, уставясь в окно на очередную "аварию", будучи "незрячими", пока я не училась кататься. За короткое время я стала скандально знаменитой сенсацией.
Когда бы я ни падала, наружу высыпала толпа женщин, взволновано кудахтая, как стая кур-несушек. Это было мило с их стороны и по прошествии многих лет я благодарна им за заботу, но тогда меня возмущало и раздражало их вмешательство. Это подчеркивало мое отличие от других. Как им казалось, обычное препятствие катанию на роликах - палка или камень - не могло помешать моим летучим колесам. Сам по себе следовал вывод: я упала, потому что я - бедная беспомощная калека.
"О чем думает твоя мать ?" - эта фраза стала для меня очень привычна. Теперь я знаю, о чем она думала. Будучи
дома, она так же следила за каждым падением, заламывала руки, кусала ногти, призывая силу духа. От других женщин мама отличалась одним: она никогда не выбегала из дома и не подхватывала меня. Я думаю, папа, как преданный семьянин, пригрозил убийством, если она это сделает.
Со временем на меня перестали обращать внимание. Женщины прекратили свои дежурства у окон и вернулись к более насущным делам - выпечке и мытью посуды, - а я беспечно разъезжала по улице.
Однако случай с роликовыми коньками оставил свой след и вольно или невольно повлиял на мое дальнейшее отношение к физической активности. Будучи по натуре энергичной и атлетичной, я хотела заниматься всеми "неподходящими" видами спорта и спортивными играми, но стала сверхчувствительной к поражениям - совсем по-глупому. Мною владела неодолимая гордыня, которую ранило каждое упоминание моего увечья как "увечья". На самом деле оно не было столь тяжелым по сравнению с увечьями, которые получают менее удачливые люди. И все же я практически стала невротиком по отношению к окружающему миру. Я топорщилась от неосторожно оброненного слова. Моя подруга, опытный психолог, позже назвала такое состояние тенденцией к перекомпенсации.
Когда я училась плавать, я настояла, чтобы папа отвез меня на ранчо к друзьям, где при полной приватности я прошла период плавания "по-собачьи" в илистой ирригационной канаве. Прежде, чем оказаться в комфорте общественного плавательного бассейна, я плавала не просто, как все одиннадцатилетние, но даже лучше. И когда я появилась на людях, то сделала ложный вывод: никто и не заметил моего увечья.
На самом деле мое умение плавать, наверное, было более заметно, чем внешняя ущербность. Но к счастью я об этом ничего не знала. В воде мои руки и плечи, натренированные костылями, при плавании кролем компенсировали толчки одной ногой. Я чувствовала себя инкогнито, вот идиотка ! На самом деле ни малейшей анонимности те было, но моя семья укрепляла во мне это заблуждение. Моя сестра говорила, что моя красная купальная шапочка, мелькающая в воде, безошибочно указывает на меня зрителям. "Видите девочку в красной шапочке ? Вы бы поверили, что у нее всего одна нога ?"
То же относилось к теннису, которому я обучалась наполовину тайно. Папа учил меня рано утром, когда корты не
пользовались особой популярностью. Он не позволял мне роскошествовать в иллюзиях, но поощрял нежелание демонстрировать физическую неуклюжесть. Теннис накладывает на ампутантку больше ограничений, чем плавание. Главное из них - держать костыль под рукой, оставляя кисть свободной для управления ракеткой. Я слыхала о мужчине с ампутированной левой ногой, который играл в теннис только с одним костылем. Я всегда использовала два костыля, потому что я правша без правой ноги и не могу одной рукой одновременно контролировать ракетку и костыль, на который перенесен вес всего тела.
Несмотря на ограничения, ребенком я довольно хорошо играла в теннис. Я со средним успехом участвовала даже в
нескольких турнирах для юниоров. Короткий период небольшой разницы не был результатом исключительных способностей, скорее, следствием лучшей подготовки по сравнению со сверстниками. Папа был очень способным теннисистом-любителем. Он был бесконечно терпелив, отрабатывая у меня хорошую подачу и сильные глубокие удары, чтобы компенсировать мою неадекватную технику игры у сетки. Я обнаружила, что в игре важно держаться у линии подачи. На костылях легко бежать вперед, но не назад. Я была полностью уязвима у сетки и даже посредине корта, где удар над моей головой означал поражение. Я не могла отбежать, чтобы принять его с отскока, а смэш [удар над головой - прим. перев.] неминуемо заставлял меня выронить костыль.
Я наслаждалась теннисом, но из сопоставление достоинств и недостатков моей игры выходило, что игрок я неважный. "Хорошая средняя домохозяйка-теннисистка" - окрестил меня кто-то и это был нелестный титул. Обычно я состязалась с людьми, игравшими лучше меня, поэтому редко одерживала победы.
Друзья, которые меня знали и с которыми я часто играла, не обращали внимания на мой выигрыш или проигрыш. Мы просто играли в теннис. Некоторые из них избегали резаных ударов и свечей, чтобы в нашей игре было больше перекидок, но в этом не было оскорбительной опеки.
Однако выставьте против меня незнакомца, и он методически будет делать одно из двух в сосответствии с характером: или галантно позволит мне выиграть, что унизительно и легко обнаружить, или убьется сам,прежде чем признать поражение от одноногой женщины.
Однажды, из-за коварного заговора одноклассников, я столкнулась на корте с парнем, печально известным своей заносчивостью. Смысл заговора заключался в том, что я должна была победить задиру столь разгромно и унизительно, чтобы он не посмел более задирать нос. Я не была уверена в своей способности сделать это и, честно говоря, заговорщики тоже. Но схема была столь великолепна, что мы все хотели поработать на ее успех. Сошлись на том, что если я одержу победу, это будет изрядной насмешкой - младенец украл конфетку у взрослого дяди.
Два мальчика были назначены, чтобы укрепить мой удар слева, а шпионы доносили о неизведанных сильных и слабых
сторонах противника. Он был не такой уж "шаровой молнией", как сам провозглашал, но, увы, играл лучше меня. Однако каждый надеялся, что я по меньшей мере дам ему отпор достаточный, чтобы он почувствовал себя глупо. Я поклялась превзойти себя, даже если скорчусь в судороге.
Я даже не знала Чарли - так звали будущую жертву - но тогда мне это казалось таким важным... Мне было пятнадцать, а лидером заговора был мускулистый парень семнадцати лет, за малейшее внимание которого я отдала бы оставшуюся ногу.
По самой надуманной причине я была приглашена на корт к Чарли, где он во всеуслышание вещал, чтО Билл Тилден о
нем сказал, и как остроумно он срезал Билла. Игра была назначена; мы собирались договориться об одном сете, поскольку
мои доброжелатели в самых заветных мечтах не ожидали. что я смогу продержаться дольше.
При анализе слабых мест меня и моего противника упустили одну важную вещь. Исход игры зависел не от техники,
упорства, моего вновь отшлифованного удара слева, хотя все это безусловно помогло. Эта игра была сражением характеров - моего и Чарли. Первое предложение Чарли было вызовом на драку, тогда как я была сосредоточена. Он сказал снисходительным тоном:
- Ладно, я сыграю с ней, если вы, ребята, не хотите проблем. Я не против поколотить ее.
Я оставила это без ответа, просто вскипела. Затем он напыщенно предложил фору:
- Я даю тебе пятнадцать очков. Это было красной тряпкой для моего быка.
- Подумаешь, я даю тебе тридцать, - предложила я взамен. Это стало красной тряпкой для его быка.
Мы пошли на корт так, как будто только что набили друг другу физиономии. Гнев обострил мою реакцию, но привел в полное расстройство реакцию Чарли. Он принадлежал к тем, кто швыряется ракеткой по поводу и без такового.
Мне, наверное, как ребенку что-то взбрело в голову. Я не могу найти другого объяснения для расточительной траты
энергии, столь экстравагантно я действовала в этом случае. Я бы не работала так упорно если бы даже пообещала выиграть
Кубок Дэвиса. Каким-то образом в голове билось одно: нет ничего важнее, чем победить Чарли.
Как только мы с Чарли вышли на подачу, все игры на других кортах немедленно прекратились,а игроки превратились в зрителей. Они принадлежали к моему лагерю и вели себя не совсем спортивно. Они приводили бедного Чарли в бессильную ярость свистом и прочими грубостями.
Кргда он пропускал удар или подавал в сетку, они орали:
- Что случилось, поймал лошадку-Чарли?
В интеллектуальных кругах нашей школы это считалось очень остроумным. Каждый гикал и улюлюкал:
- Может, тебе нужны костыли, Чарли ?
- Аут ! орали они раньше, чем мяч касался площадки. Для восстановления духа справедливой игры, мне пришлось вести счет самой.
Несмотря на колоссальные помехи со стороны моей аудитории и деморализующего Чарли воздействия собственного
темперамента, победить его было трудно. Мы играли долго играли сет на "больше-меньше", пока я не выиграла со счетом 12:10.
Когда все кончилось, я с хрипом задыхалась и выглядела, как вываренная свекла, только что извлеченная из котелка. Чарли поплелся с корта, разломав ракетку о стальную стойку. Он не обладал великодушным характером.
Я пережила короткий период лихорадочного возбуждения,когда толпа юнцов, казавшихся мне исключительно изысканными, хлопала меня по ноющей спине и славословила в мой адрес. Затем, пошатываясь, я побрела домой, торопясь засунуть свои утомленные героические кости в горячую ванну.
Папа уставился на меня поверх газеты, когда я вошла и скрючилась на кушетке.
- Великий Боже! - отвесил он челюсть. Папа нечасто богохульствовал, видимо, я напоминала сестру Лютой Смерти. - Во имя всего святого, чем ты занималась ?
- Я победила Чарли - гордо выдохнула я. - Тренировалась больше недели,чтобы это сделать.
- Ты выглядишь так, будто тебя избила толпа вооруженных разбойников. Почему так важно было его победить ?
- Потому, что он чертов зазнайка. Джерри и Фрэзиер, и Дональд Манкер, и другие ребята думают так же и все это
придумали.
- Почему его не победил Фрэзиер ? - спросил папа с неторопливой обстоятельностью. - Фрэзиер лучший игрок в вашей
школе.
- Папа ! - простонала я.- Это ничего бы не значило. Это должна была быть я.
- А, потому, что ты девочка. Понимаю...- папа опять прикинулся простачком. - Почему тогда Эллен Фитцджеральд не
обыграла этого Чарли ? Она играет вдвое лучше, чем ты, и победила бы, не рискуя схватить апоплексический удар.
- Ради Бога, папа, ты оглох, что ли ? Как ты не понимаешь, насколько этот придурок хуже себя чувствует оттого, что
его обыграла я ?
- Это я понимаю. - глубоко вздохнул папа. - Все, что могу сказать, - я тобой разочарован.
- Разочарован мной ! Да каждый в этом городе считает, что я замечательная, вот и все !
- Я не считаю.- отрубил папа. - Я думал, ты давно решила, что пользоваться преимуществом в виде твоих костылей -
неспортивно.
- Папа, ради всего святого, что с тобой ? Я не пользовалась преимуществами. Я победила его честно. Он играл в полную силу. Счет был 12:10 - это о чем-то говорит. Ребята вели счет неправильно, но я каждый раз поправляла в пользу Чарли. Он предложил мне пятнадцать очков форы, но я швырнула их ему в лицо.
- Ты безусловно насыпала ему соли на раны. - Я недоверчиво уставилась на папу.
- Понимаешь, - папа, помешкав, нахмурился. - Ты поставила очень сложную моральную проблему и я не припомню ни одного подходящего примера, чтобы правильно тебя воспитывать. Но в одном я уверен: ты сегодня воспользовалась бОльшим преимуществом, чем если бы просто нажульничала. У тебя было физическое и личностное преимущество, которое, должно быть, сделало поражение непереносимым. Если бы он обыграл тебя 12:10 ты точно так же ушла бы с корта победителем.
- Это же абсолютно глупо ! - запротестовала я, хотя уже знала, что по большому счету он прав.
- Это сложно, но не глупо. Да и не сложно вовсе. Я рад,что ты умеешь плавать, играть в теннис, ездить верхом, но
единственная причина, по которой это меня радует - все это для развлечения. Вот почему ты и остальные этим занимаются. Но если ты играешь только для того, чтобы показать, какая ты горячая штучка на своих костылях, пора все бросить и заняться росписью фарфора, как хотела твоя бабушка. Помнишь бабушку и свои первые ролики ? Она опасалась, что ты из обучения катанию устроишь карнавал. Ну, как по мне, сегодня ты чересчур близка к этому.
- Честно, папа, ты меня удивляешь ! - я продолжала возражать, несмотря на то, что разум уже коснулся истины,
к которой папа подводил меня окольными путями. - Можно подумать, ты никогда не хотел, чтобы я побеждала.
- Конечно, я хотел, чтобы ты побеждала, но только в игре. А теперь - прочь. Прими ванну и ложись спать. Прочь с глаз моих, видеть тебя не могу.
Я заплакала и вышла из комнаты.
- Между прочим, должно быть, сегодня ты играла вдохновляюще. - сказал папа вдогонку.
- Да уж. Я играла гораздо лучше, чем могу.
- Гм. - Папа вздохнул почти задумчиво. - Хотел бы я видеть эту игру.
- Но ты сам прекратил бы это. - предположила я. - Ты и твои идеи.
- Это точно. - согласился папа. - Прекратил бы.
Он был взбешен, но в глубине души и вопреки своим убеждениям гордился мной. Этика калеки, решила я, вещь
предельно сложная и смутная. Но, понятное дело, ни перед кем не хвасталась победой над Чарли.



User avatar

Topic Author
Didier
Автор
Posts: 2152
Joined: 11 Jun 2017, 20:06
Reputation: 2493
Sex: -
Has thanked: 151 times
Been thanked: 4367 times
Gender:
Burundi

Луиза Бейкер, Out On A Leg (Без точки опоры)

Post: # 8966Unread post Didier
18 Aug 2017, 19:18

Глава IV Протез и я

Еще до того, как освоить костыли, я неустанно мечтала о дне, когда изящно пройдусь по улице на искусственной ноге. Компании, производящие искусственные конечности от Миннеаполиса до Сан-Франциско рассылали шпионов, а точнее, подписывались на новости о несчастных случаях, которые оканчивались ампутацией. Как бы то ни было, едва очнувшись от наркоза я была уже завалена литературой о чудесных протезах. Семья подвергала мою переписку цензуре, чтобы защитить меня от подобного рода рекламы. Однако многое доходило до меня через нянечек. Вопреки опасению родителей, что я расстроюсь, это чтение было подобно контрабанде и я в нем сознавалась.
Мои родители, как и я, только и думали о том, как бы поставить меня на искусственную ногу. Это было наше общее ожидание, как я пойду по жизни на двух ногах - одна из которых будет отстегиваться. костыли были временным средством обеспечить мне подвижность, пока я нетерпеливо ждала больше года консультации хирурга, прежде, чем изготовить и подогнать мой протез.
Это ожидание было несомненно несчастливым и в значительной мере ему я обязана тем, что сейчас обычно хожу на
костылях. В течение того года мои желтые сосновые подпорки стали почти частью тела. Для всех практических потребностей они подходили так, как будто росли прямо из подмышек.
Однако как хорошо я ни передвигалась на костылях, я до сих пор уверена, что ходить на протезе было бы много лучше. Я страстно хотела ходить. Папа внимательно изучил все брошюры, опросил торговцев, спросил совета везде, где мог его получить. В нашем городе протезом пользовалась всего одна дама лет 55-ти, недавно получившая увечье. Родители звонили ей, но ко мне не приглашали, опасаясь, что ее неуклюжесть обескуражит меня.
Я прочитала все буклеты об удачных случаях протезирования и благоговейно разглядывала вырезки с безногими чудо-людьми, подтверждающими преимущества тех или иных протезов. Мой выбор пал на одноногого ковбоя с двумя револьверами у пояса. Я полагала, что револьверы прилагаются ко всем покупкам.
Папа, однако, был настроен не столь романтически, а его рассудительность увеличивала мое нетерпение. Наконец он
остановился на небольшой фирме из Окленда, штат Калифорния, которая и должна была создать мой первый протез. Она была надежна, ее продукция была на слуху, даже если они и не могли предъявить клиента с револьверами на поясе. Кроме того, Окленд был наиболее удобно расположен, чтобы я ездила на примерки: в какой-то жалкой сотне миль.
Представитель компании, очень легко шагающий, позвонил нам для того, чтобы предварительно договориться. У него не просто не было ноги - у него не было обеих. Я выпучила глаза, когда он закатал брюки и показал свои искусственные ноги. Ни один джентльмен еще не закатывал брюки в нашей гостиной. Еще более удивительным было то, что его носки крепились не на подвязках, а на канцелярских кнопках. В голове тотчас промелькнула приятная картина: я сижу в кругу восхищенных зрителей и забиваю в ногу гвозди, в то время, как перепуганная аудитория ждет, когда же я истеку кровью.
Продавец долгое время был на своих деревянных ногах. Он был живой и общительный. Он даже бесцеремонно подхватил мою испуганную сестру и прошелся по комнате в вальсе, напевая какое-то "тум-та-та", в котором смутно угадывался Штраус.
Если этот непоседа так подпрыгивает на двух искусственных ногах, что же я смогу вытворять на одной ? Я уже видела
себя на трапеции - участницей Русского балета с причудливым профессиональным псевдонимом наподобие Марка Маркавиц, наряженной бравым барабанщиком, возвращающимся с войны, девушкой-ковбоем с двумя револьверами в кобуре...
Продавец не обратил мое внимание на уровни его ампутаций. Он сохранил оба своих колена. К сожалению, преимущества уцелевшего колена едва лишь упоминаются или не принимаются во внимание при рекламе искусственных конечностей или поднятии с их помощью боевого духа.
В последнее время в сознание публики вбито множество историй об инвалидах, где увечные солдаты спрыгивают с кроватей, пристегивают искусственные ноги и сразу танцуют с хорошенькими медсестрами. В одном таком произведении, помню, раненого ветерана с комплексами и новой деревянной ногой соблазняла выйти на танцпол роскошная поднимательница духа. Она была похожа на переводную картинку, стройная и грациозная, и танцевала совсем как Павлова. Она не только чудесным образом справилась с комплексами бедного парня, она буквально оживила его деревянную ногу. Через несколько дней впечатлительный солдат с этой целительницей также окунулся в фантазии, как заправский повеса из феерии. И только тогда эта шикарная барышня, под влиянием лунного света, скромно призналась, что у нее тоже протез. Солдат чуть не умер от потрясения и даже я, которая только читала рассказ, разрыдалась.
Многие люди танцуют на протезах и довольно хорошо, но самые ловкие из одноножек безусловно те, кто сохранил
колено, данное ему Творцом. Авторы выдумывают эти фантазии, руководствуясь то ли мотивацией, то ли своим невежеством, то ли и тем, и другим, чем именно мне неведомо. Гораздо больший ущерб боевому духу наносит, однако, данное горьким опытом понимание, насколько настоящее колено превосходит механическое. По моему мнению, для боевого духа полезнее знать истинное положение вещей.
Я перечитала рассказ об одноногой блондинке-операторе - она не хромала ! Я отследила пальцем каждое слово
и произнесла его вслух - чтобы понять, упоминает ли автор хоть раз уровень ампутации этой выдающейся девушки. Я почти
восхищалась бы этой гламурной героиней - из женских принципов я против гламурных женщин - если бы она сказала прямо и честно:"У меня сохранилось колено, вот почему я хожу без видимой хромоты".
Иногда я с раздражением отбрасываю рассуждения об этом солдате-янки. Предполагалось, что он стопроцентный американец. Он что, не смотрел на ее ноги ? Может быть, у него была пустая голова, равно как и пустая штанина ? Автор ничего об этом не сказал.
Вернемся к нашему демонстратору. Он вывел меня на лужайку и пнул футбольный мяч на улицу.
- Вот что ты будешь делать на днях, - заверил он меня.
Вернувшись в дом, он снял с меня мерки и обрисовал форму моей уцелевшей ноги как образец для новой. Он проинструктировал маму, как бинтовать мне культю эластичным бинтом - неудобная, но несомненно необходимая процедура, чтобы сжать ее так, чтобы она влезла в гнездо протеза. Папа согласился отвезти меня в Окленд на две недели, когда протез будет почти готов так, чтобы точно подогнать его и чтобы я поучилась у специалистов технике ходьбы.
Папа отвез нас в Беркли, где мы с мамой и Бернис погостили у старых друзей. Папа вернулся домой работать в офисе и постепенно захламлять кухню грязной посудой.
Каждый день мы с мамой ездили в протезную мастерскую в Окленде. Это было удивительное место. Каждый служащий, начиная с владельца и заканчивая последним мальчишкой-разнорабочим, носил какой-нибудь протез. Такая ситуация была обычной для любой ортопедической мастерской, которую я когда-либо в жизни посещала.
Когда Бернис ездила с нами, мы, ожидая в приемной, играли в захватывающую игру. Когда кто-нибудь - служащий или клиент - проходил мимо, мы пытались переиграть друг друга, называя увечье. "Нет ног" - "Одна нога" - "Одна рука" - шептали мы. Это была разновидность "бобров": за безногую женщину двадцать очков, за безногого мужчину - десять и т.д.
Моя новая нога была сделана из хорошо выдержанной английской ивы, материала, который оказался очень подходящим. Все протезы, которые я получала от разных производителей, были сделаны из той же древесины.
Я принесла правую туфлю, чтобы изготовить по размеру новую ступню, и подстроить механизм лодыжки под высоту каблука. Однако мы забыли о чулках. Обычно я носила гольфы и почувствовала себя несколько старомодной, когда мама купила мне белые хлопчатобумажные чулки в полоску, чтобы скрыть мои стальные "суставы". У моего нового протеза не было ремня управления бедром. Это эффективное приспособление еще не было изобретено, к тому же в десять лет у меня не было массивных бедер. Я надевала довольно сложную "сбрую" из чересплечных ремней, к которым протез пристегивался крючками с предохранителями.
С самого начала у меня стало получаться довольно хорошо. Каждый день я расхаживала по задней комнате мастерской, держась за параллельные брусья вдоль дорожки, по одну сторону которой было зеркало, так что я могла за собой наблюдать. Это не очень-то меня впечатлило, Я удивилась, что хромаю. Очень любезный одноногий мужчина, у которого нога тоже была ампутирована в бедре, опекал меня. Я стремилась выбрасывать протез строго вперед, избегая осложнений в колене. Терпеливо он учил меня. как удерживать правильную осанку и как качать ногой, чтобы облегчить движение в колене.
Наконец мне позволили надеть протез, чтобы вернуться в Беркли, хотя я еще пользовалась костылями, как дополнительной страховкой в поездке, и в этот раз мы поехали на такси, а не на троллейбусе. Хотя все отметили мои способности и успехи, нам посоветовали остаться в Беркли еще на некоторое время. чтобы удостовериться в отсутствии болей в бедре или паху, которые свидетельствовали бы о неправильной подгонке.
Для практики каждое утро я ходила снова и снова вокруг обеденного стола, край которого служил для поддержки в экстренных случаях. Каждый день мы с Бернис ходили немного прогуляться. Если я уставала, по дороге домой, ее рука служила дополнительной поддержкой. С каждым днем становилось все легче и легче, и мы день ото дня уходили все дальше и дальше от дома. Я испытывала необоснованный оптимизм, что все это вопрос времени, пока я не смогу бегать на протезе.
Как-то раз мы по обыкновению бродили по университетскому кампусу, как разразился "необычный" калифорнийский дождь. Мы рисковали вымокнуть,а поскольку моя нога все еще не бегала, передвигались медленно и тяжело.В спешке я поскользнулась на тротуаре и новое "колено" вывернулось.
Моя сестра надела новое и очень привлекательное розовое платье. Пятнадцатилетняя Бернис была очень хорошенькой
и все время думала о своей внешности. "Мое платье пропадет !"- взвыла она.
"Я тебе вот что скажу" - я была полна решимости. -"Я отстегну протез и попрыгаю домой на одной ножке". Уж прыгать я была мастерицей на все руки - точнее, на одну ногу.
На счастье улицы были пустынны - прохожие попрятались. Против обыкновения, Бернис, которая была жуткой конформисткой, согласилась. Я спряталась за кустами, задрала платье и отстегнула свои вериги. Изображая садиста и убийцу, Бернис тайком оглянулась по сторонам и повесила через плечо ногу в чулке и туфле, весьма похожую на настоящую, и мы направились домой так быстро, как позволяли обстоятельства.
Мы, должно быть, представляли собой пугающую картину. На первом же перекрестке изумленный полицейский уставился на нас, как на призрак.
Не по убеждению, я уверена, а только из явного замешательства, он избрал безупречную линию поведения. "Что здесь происходит ?" - спросил он грубым голосом.
Бернис в полном смущении бросила свою ношу. Это было ее первое столкновение с Законом в качестве обвиняемой.
Полицейский склонился и осторожно коснулся ноги, прежде, чем ее поднять. "Матерь Божья, да это же дерево" - сказал он. Его выдох как-то странно пах, что, наверное, было причиной дальнейшей и непонятной для нас речи. "Холодный денек, знаете ли, пытался согреться. Поломалось, что ли ?"
Бернис поясняла подробно и сконфуженно, пока ее розовое платье увядало под дождем.
Полицейский прислонил мой протез к стене и отвел на под навес магазина. Затем он позвонил по одному из этих чудесных телефонов, установленных на фонарных столбах. Через несколько минут у обочины притормозил "воронок". Мы с Бернис поехали домой за счет городского бюджета.
Не будучи скромной крошкой, будучи захваченной врасплох с отстегнутым протезом, я намекнула водителю, что было бы здорово, если бы он включил сирену и прибавил скорости.
"Хорошо, детка." - приветливо согласился он.- "Такое не каждый день случается. Думаю, ты могла бы вызвать скорую
помощь."
Под победные фанфары мы промчались по пустынным улицам Беркли. "Ну разве не удача, что я отстегнула свою ногу ?" - шепнула я Бернис. - "Всегда хотела прокатиться на полицейской машине. Попробуем поехать завтра в Окленд, не так ли ?"
"О, Луиза !" - выдохнула моя сестра. - "Я расскажу о тебе маме. Ты очень скверная маленькая девочка."
На это нечего было возразить. С этого дня я никогда больше не ездила под сиреной. Тем не менее, это мой стиль
проделки. И, как любой добросовестный исследователь, я представляю его миру.



Post Reply

Who is online

Users browsing this forum: No registered users and 9 guests