Луиза Бейкер, Out On A Leg (Без точки опоры)

В этом форуме выкладываем русскоязычные рассказы.
Forum rules
Общение только на русском языке!!!
Сообщения на других языках будут удаляться!!!
User avatar

Topic Author
Didier
Автор
Posts: 2152
Joined: 11 Jun 2017, 20:06
Reputation: 2493
Sex: -
Has thanked: 151 times
Been thanked: 4367 times
Gender:
Burundi

Луиза Бейкер, Out On A Leg (Без точки опоры)

Post: # 9320Unread post Didier
24 Aug 2017, 20:37

Глава V. Без протеза

Вернувшись домой, я собрала всю соседскую компанию, чтобы показать свою новую ногу и похвастаться приключениями в Беркли. Однако новая нога оказалась однодневной новостью - это не было тем, на чем каждый может покататься.
В следующий понедельник я хромала в школу даже без тросточки. Я была хорошим ходоком, но ходьба была единственным, что позволял делать протез. Я больше не посещала разные места второпях, и если в повестку дня входили дальние экскурсии или ловля рыбы в ручье, либо я, либо протез оставались дома.
И хотя бабушка удовлетворенно вздыхала и говорила: "Теперь она выглядит как маленькая леди. Мы даже сможем выдать ее замуж, когда она подрастет," - единственным заметным преимуществом протеза, как по мне, были свободные руки. Когда я подавала в бейсболе, то могла вложить в бросок больше силы, чем на костылях, но зато страдала от того, что кто-то бежал по базам за меня. Протез замечательно подходил для волейбола, который не требовал не столько работы ног, сколько защиты в воздухе.
Как только в нашу школу приходил новый ученик, у него глаза лезли на лоб от испуга, когда я всаживала канцелярские кнопки в свой протез (забивать в него гвозди мама мне запретила: как-никак в него было вложено сто двадцать пять долларов). Еще я могла вынуть культю из гнезда и повесить протез себе на шею. Это была отличная копилка и я часто кривлялась, что в моем кругу принималось за совершенный эксцентрический танец.
Некоторое время протез причинял настоящее неудобство ощущением "фантомной конечности". Это странное чувство в той или иной степени знакомо всем ампутантам. Возбуждение нервов культи приводит к ощущению того, что ампутированная конечность все еще на месте.
Первый раз я почувствовала фантомную конечность в больнице. Это, однако, ничуть меня не удивило. Я только что обратилась с горячей молитвой к Иисусу, который, как я знала, был силен в чудесах и сострадателен к самому малому воробью. Я думала, что Ему следовало бы немного потрудиться по части чудесного восстановления моей ноги. Когда я ощутила пальцы - в них немного покалывало. как будто я их отсидела, но все равно они были - я позвонила нянечке и попросила откинуть одеяло, чтобы посмотреть.
- Моя нога отросла снова, - заявила я. ничуть не усомнившись в своей вере. В конце концов, это ни на йоту не было
фантастичней воскрешения Лазаря.
- Бедное, бедное дитя, нет, - ответила она.
- О, да, - настаивала я. - Иисус сделал это.
Вот так я узнала о фантомных ощущениях и пересмотрела свои взгляды на божественное вмешательство.
Это чувство повторялось снова и снова в разной степени. Обычно оно сопровождало утомление, а также
я могла ощутить его просто подумав об утраченной конечности. Ощущение было почти постоянным, однако в
течение первых недель, когда я надела протез, оно было таким натуральным, что я часто наклонялась, чтобы почесать
покалывающие псевдо-пальцы.
Вскоре дискомфорт прошел и протез не причинял мне ни психологических, ни физических неудобств. Я все еще могу
вызвать фантомное ощущение, но оно редко приходит незваным.
В других отношениях протез вел себя хорошо, не требуя иных медикаментов, кроме отвертки и смазки.
Но потом, через три месяца, мама заметила, что мое правое плечо провисло. Это не было дефектом протеза - я росла и, похоже, как придорожная трава. Мы поехали в Окленд, где с меня снова сняли мерки, и оставили протез на удлинение. Даже для взрослых инвалидов большое преимущество - жить в городе, достаточно большом, чтобы иметь протезную мастерскую, где всегда можно сделать ремонт и подгонку.
Протез оставался в Окленде три недели, в течение которых я вернулась к привычным костылям. Это стало первым шагом в обратном направлении. Когда протез возвратили, я встретилась с ним его более, чем прохладно, но снова надела.
Удлинение было сделано только в голени, а вставка была не деревянная, а из сплошного материала. В результате протез получился намного тяжелее, чем я привыкла, а пропорции не соответствовали моей ноге. Я не была удовлетворена, но одела его.
Через несколько месяцев моя осанка снова исказилась. Местный сапожник временно помог мне, слегка приподняв правую туфлю. Но природа брала свое - я продолжала расти.
Когда понадобилась следующая модернизация, папа, посоветовавшись со специалистами предприятия, решил делать мне совсем новый протез. Семейный бюджет пришлось перекраивать, чтобы обеспечить два протеза в год вместо одного. Папа был низкооплачиваемым социальным работником. Я знала, что для этого он и мама остались без новых зимних пальто, но они никогда не признавались в этом и не жадничали. Я уверена, они с радостью заложили бы дом, лишь бы я щеголяла в новом протезе.
Две недели в Окленде привлекли меня больше, чем перспектива опробовать новую модель. А приговор уже висел на стене, и лишь наша предубежденность помешала нам прочитать его.
Весь следующий год прошел в борьбе моего физического роста и негибкости протезов с моими атлетическими амбициями. С каждым новым периодом ожидания - в силу "отлучек" протеза в Окленд на удлинение, я все чаще прибегала к костылям. Наконец, я попросила у родителей разрешения окончательно отказаться от протеза. Они согласились и мы повесили его на гвоздь в гараже, не найдя лучшего места для нефункциональной "ноги". Там он и провисел много лет, изредка доставаемый нами, детьми, для какой-нибудь ужасной проделки.
Незаменим он был для чудесных "магических" представлений. в которых я была финансовым партнером маленького растрепанного мальчика по имени Чедвик Огастус Барнс, названного в честь знаменитого родственника по материнской стороне, бывшего хозяином банка. Друзья Чедвика звали его Гас, а враги называли Рыбьей Мордой. Он был похож на банкира. Гас был мозгом нашей компании. Он наклеивал большие черные усы и показывал карточные фокусы, позаимствованные у отца, известного салонного зануды. Он умел превращать воду в отвратительное вино с помощью набора "Юный химик", подаренного тетушкой из Детройта, расположенного достаточно далеко от вони, производимой оным подарком. Именно в кульминации буффонады в стиле Гудини участвовала я, получая свою долю шипов и роз. Это была скромная версия распиливания прекрасной девицы пополам. Гас отпиливал мою ногу - или по крайней мере производил соответствующие движения и звуки. Конечно, он никогда не дурил аудиторию ничем серьезнее
карточных фокусов, но зрители ценили артистичность техники Гаса и мой драматический вклад в виде мучительных стонов и завываний.
Моя мама не потворствовала этому безобразию, но мирилась с ним во имя безвредных детских развлечений. Однако она мягко, но непреклонно пресекла многообещающую театральную "карьеру" протеза после другой маленькой драмы, в
которой он фигурировал.
На шоссе к югу от города случилось жуткое столкновение трех машин. Поскольку побежать туда и бросить взгляд на
запекшуюся кровь считалось ужасным, мне этого не разрешили. Мама была уверена, что такое зрелище - не
для хорошей маленькой девочки. Заблуждение заключалось в том, что я не была хорошей маленькой девочкой.
- Ты никогда не даешь мне поразвлекаться, мама. - пожаловалась я.
- У тебя полно развлечений. - возразила мама.
О Боже, так оно и было. К концу дня у меня была масса развлечений, я стоически перенесла трепку и не пала духом.
Ребята из нашего дома, те, что постарше, перехитрили родителей и взглянули на разбитые машины. К сожалению тела, мертвые и живые, уже увезли. Эти выдающиеся парни вернулись с места крушения с впечатляющей картиной. Она была прекрасна и бросала вызов моей тонкой чувствительной натуре.
Делая свое черное дело, мы заняли папин уважаемый гараж. Мы нарядили мой протез в старый белый чулок и туфлю,
позаимствовали немного кетчупа у мамы на кухне, не собираясь его возвращать, и щедро полили им чулок. Затем положили этот очаровательный "сувенир с места происшествия" в картонку и отнесли по соседству, как нечто. случайно увиденное на обочине у места аварии.
Конечно, мой протез пользовался определенной известностью, но в данных обстоятельствах вызвал женский визг и долгие раздумья. прежде. чем был опознан. Некоторые слегка нервные леди были весьма расстроены и дали знать об этом моей маме.
Ирония заключалась в том, что выпороли за это действие только меня. Получалось, что от протеза - одни лишь
неприятности.
Будь я повзрослее на момент несчастного случая со мной - хотя бы шестнадцати лет - я, вероятно, грациозно и
счастливо шла бы по жизни с постоянной помощью и эстетическим преимуществом искусственной ноги. Я это сознаю и всячески этого хотела бы. Но на самом деле не я смогла бы ужиться с лучшим протезом в мире. К сожалению, детские годы на костылях усугубили ситуацию. Я с тех пор иногда носила протезы, изготовители утверждали, что я ходила исключительно хорошо. Меня несколько раз даже приглашали на демонстрацию этих изделий для разочаровавшихся пользователей. Я соглашалась не из тщеславия, а чтобы еще раз подчеркнуть, что у меня нет никаких рациональных причин отказываться от протеза. Но на протезе я чувствовала себя странной и увечной, а на костылях - нет. Наверное, мне следовало бы проверить мозги.



User avatar

Topic Author
Didier
Автор
Posts: 2152
Joined: 11 Jun 2017, 20:06
Reputation: 2493
Sex: -
Has thanked: 151 times
Been thanked: 4367 times
Gender:
Burundi

Луиза Бейкер, Out On A Leg (Без точки опоры)

Post: # 10084Unread post Didier
01 Sep 2017, 20:14

Глава VI. Дорога в Буэнос-Айрес

Когда мне перевалило за 10, семья переехала из Сан-Хоакин Вэлли в Лос-Анджелес, где папе предложили гораздо лучшую работу. Никто из нас не хотел ехать. Папа мог горячо разглагольствовать после каждого ценного совета на тему "Деньги не играют роли". Мы с сестрой считали, что он пристрастился к этой сомнительной причуде. Но когда мы привели в качестве дополнительного аргумента против переезда его старую поговорку о деньгах, папа стал необщительным. В качестве контраргумента он привел еще одну из своих старых песен - "Возможности Образования Для Моих Дочерей". Честно говоря, я думаю, что папой руководил более приятный вес конверта с новым жалованием. Поскольку он служил человечеству, подобная ересь не принималась во внимание.
Как бы то ни было, Лос-Анджелес стал нашим новым домом. Мне было очень трудно к этому приспособиться. Я больше не была новинкой в нашем городке, где все привыкли ко мне и моим костылям, и знали мою историю от первых родовых схваток у мамы. Мои догадки, впрочем, не были преувеличены. поскольку все чаще любопытные останавливали меня на улице дурацки-оскорбительным вопросом: "Моя бедная девочка, что с тобой случилось ?"
Странные люди предлагали меня подвезти. С сожалением признаюсь, что вероятно ни один из этих неверно понятых
джентльменов не дрожал от вожделения и не имел никаких скверных намерений по отношению ко мне. Шагая в школу на костылях и в матроске, я вполне уверена, что не возбуждала основной инстинкт. Но будучи предупрежденной о том, что мужчины большого города - это совсем не то же самое, что мой папа, я всегда впадала в легкую панику, когда автомобиль резко тормозил и чья-то неповинная голова голова высовывалась из него с криком: "Девочка, тебя подвезти в школу ?". Я всегда отказывалась настолько быстро, насколько позволяли мои дрожащие челюсти, разворачивалась и уходила настолько быстро, насколько могла.
Я настолько привыкла к обращению, принятому между всеми мальчиками и девочками в родном городе, что мне и не приходило в голову, что я заслуживаю безвозмездной помощи, как калека. Это явно был город зла, меня же предупреждали.
С некоторым смущением я наконец вывалила эту деликатную проблему сестре, к тому времени очень мудрому юристу-первокурснице.
Я даже не осмеливалась заикнуться об этом маме, которая, наверное, знала о жизни все, но это ее приводило в замешательство.
- Эти сутенеры и к тебе пристают ? - начала я застенчиво.
- Луиза ! - сестра сгребла меня за плечо и встряхнула в возмущении. - О чем ты говоришь ? Конечно же, они не пристают. - Она прервала свою тираду и для пущей уверенности оглядела меня с головы до ноги. - Они не могут к тебе приставать.
Бернис редко удостаивала меня пристальным вниманием, но сейчас я в нем нуждалась.
- Нет, пристают,- настаивала я с ноткой гордости. - А ты бы лучше поверила мне, - и я рассказала, как почти каждый
день какой-то зловещий демон, маскирующийся под почтенного флотского сержанта, резко тормозит рядом со мной и предлагает подвезти.
Бернис с облегчением перевела дух.
- А женщины когда-нибудь предлагают тебя подвезти ?
- Да, иногда и женщины тоже. Тогда я сажусь к ним, и они довозят меня до школы.
- А тебе никогда не приходило в голову, что и мужчины могут подвезти тебя до школы, глупенькая ?
- Конечно, но я-то не вчера родилась. - Я скосила глаза, создавая иллюзию пронзительной мудрости.
Бернис хорошенько постаралась разрушить мое эго.
- Да это из-за твоих костылей, дурочка. Они просто с тобой любезны.
- О господи ! - я задохнулсь, вспомнив, как шарахалась от множества достойных голов. - Думаю, и они могли подвезти.
- О, нет ! - мягко сказала Бернис. - Мало ли что у них на уме. Всякие бывают. Скажи просто - "спасибо, нет" и ради
всего святого, будь вежлива !
На следующий день мужчина предложил меня подвезти и в довершение к своей любезной проницательности внес большой вклад как в мою транспортную проблему, так и в мою популярность. Он притормозил, предложил подвезти и получил отказ - в этот раз изысканно-вежливый.
- Мама не разрешает тебе ездить с незнакомцами, не так ли ? - спросил он. - Я не виню ее за это, но я еду прямо
к твоей школе и с удовольствием тебя подвезу. Видишь мальчиков, что идут по улице ? Ты их знаешь ?
Я была новенькой и никого не знала, поэтому ответила - Нет, но тот, который посредине - капитан школьной команды
по футболу.
- Если я предложу их подвезти и они согласятся, ты сядешь в машину ? Я хрупкого телосложения, эти трое верзил со
мной легко упрfвятся, - засмеялся он.
Это был первый из моих потенциальных похитителей. Он совершенно не был похож на замаскированного сводника. В
действительности он был очень симпатичным, хотя и но столь блистательным, как его предшественники, подозреваемые
в стремлении увлечь меня на путь порока.
- Эй, парни ! - закричал он. - Как насчет подвезти вас до школы ?
Они с удовольствием запрыгнули в машину, села и я, слегка опасаясь. Путешествие, однако, не было Дорогой В
Буэнос-Айрес. Мы добрались до школы без смертельных приключений.
С этого дня капитан футбольной команды приветствовал меня при каждой встрече. Это укрепило мое социальное положение, статусу новичка пришел конец.
Когда я рассказала папе об этом, не упоминая о сутенерах, он разрешил мне садиться в машину к незнакомцам,
если там есть другие пассажиры.
С тех пор, когда водители тормозили рядом со мной, я справлялась, не подвезут ли они других мальчиков и девочек,
оказавшихся поблизости. Они всегда соглашались. Я никогда раньше не была более желанным попутчиком. Вот так я
и познакомилась с учениками школы.
Возраст с 14 до 18, пожалуй, самый мрачный для увечного. Подростковый возраст - это не только возраст подвижности, это также и время большого конформизма. Любое отклонение от нормы в это время воспринимается особенно остро. Группа школьниц, похоже, наиболее монолитна в своей похожести. Если мужская рубашка не по размеру, хлопающая на ветру, окажется писком моды, все девочки нарядятся в этот кошмар. Если в моде словечко "черт" а что-то волнующее называется "пошел ты", все девочки-подростки будут твердить "черт" и "пошел ты". Они чувствуют безопасность в похожести. Стремление к индивидуальности проявится гораздо позже. Вот почему в подростковом возрасте я страдала в глубине души, потому что костыли были не настолько в моде, чтобы породить волну ампутаций.
Вес моей индивидуальности, поддерживаемой костылями, давил на меня. Но как только я распознала один факт, он хорошо мне послужил. Меня было легко идентифицировать. Я никогда не была сыщиком от Пинкертона, но никто, единожды встретивший меня, уже не забывал - не из-за моей выдающейся личности или исключительной красоты - а благодаря костылям. За один семестр в большой столичной школе я стала известна так же, как лучший разыгрывающий. Кроме того, я была от природы дружелюбна и стала надежной фигурой в "избирательном списке".
Меня стали продвигать и выбирать на все школьные и клубные должности. Практически все знали мое имя и были шапочно знакомы. К тому же я имела весомую политическую поддержку от всех хорошеньких девочек школы. Они голосовали за меня, потому что я им нравилась, но и потому, что не представляла для них угрозы. Они были уверены, что я не перейду им дороги ни с одним из мальчиков, входивших со мной в Совет учащихся. Я не настолько тупа, чтобы утверждать, что одни только костыли сделали меня "народным выбором", но уверена, что они сослужили в этом добрую службу.
Тенденция к успехам в студенческой политике продолжилась и во время обучения в колледже. Я пользовалась репутацией исполнительной. На самом деле я была не более исполнительной, чем тостер, норовящий угодить гренком в физиономию. Я не пыталась выталкивать себя из этой уравновешенной политики, пока не подросла настолько, чтобы ощутить ужасающий юмор карикатур Хелен Хокинсон. Я решила, что лучше дружно работать в команде, чем превратиться в "клубную вдову" или, еще хуже, в женщину - члена конгресса, а потом - Боже, спаси Америку ! Сейчас даже под гипнозом мой язык не повернется сказать "Да", если кто-нибудь пригласит меня временно поработать шестнадцатым дублером в подкомитете второстепенной важности. Но в школе организаторская суета сильно помогла мне психологически. Я была президентом того-то или того-то двенадцать раз, пока не окончила школу. Но печальная правда заключалась в том, что я была скорее привилегированной, чем президентом.
Мальчики-подростки - такие же конформисты, как и девочки. Для моих соучеников я была классной девочкой с председательским молотком. Это не было адекватной компенсацией. Я была достаточно хорошенькой, несмотря на самые мрачные пророчества бабушки, мой гардероб отличался вкусом и изрядно пополнился благодаря пиратским налетам на платяной шкаф сестры. Насколько я понимаю, у меня не было тех недугов, которые делают из гламурных девиц вечных дам без кавалера. Однако я вела способ жизни, который заставил маму признать: "Не правда ли прекрасно, что Луиза не сходит с ума по мальчикам ? Помните Бернис в ее возрасте ? Господи, мальчиков было не разогнать. Луиза такая благоразумная".
Дорогая мама ! Я была почти так же благоразумна, как и монгольский кретин. Я так же сходила с ума по мальчикам, как и Бернис, но была бесконечно более разочарована, не имея столько обнадеживающих поклонников, как Бернис.
О, я, бывало, заламывала руки. Мальчики иногда приглашали меня в кино, я играла с ними в теннис и регулярно помогала нескольким классным болванам делать домашние задания. Пара мальчиков даже целовали меня. когда мне было шестнадцать, но один из них был Лотарио, который побился об заклад, что поцелует каждую старшеклассницу. если у нее нет экземы или лошадиных зубов. Для другого, как я подозреваю, поцелуй был рефлекторным действием вроде реакции на "спокойной ночи". Я была для мальчиков просто "славным парнем" - тошнотворная фраза. Я даже организовывала для них свидания с избранницами. Но я нисколько не была удовлетворена своими "здоровыми отношениями".
- Пусть она займется музыкой, - обычно говорила бабушка. - Или изучает стенографию. Она никогда не выйдет замуж.
Пару лет назад я взяла на бабушкину могилу своего второго мужа, просто чтобы ей показать. Я буквально слышала, как бабушка вертится в своей могиле, словно дервиш в экстазе.
Однако, будучи подростком, я разделяла самые мрачные ожидания бабушки. Я собиралась быть интеллектуалом -
представителем салонной богемы. Я даже начала писать стихи. Мои излияния относились к типу "о любовь, давай бежим, наши души задыхаются". Я читала книги - неинтересные, возвышенные, глубокие, - сейчас вытесненные детективными историями, только для того, чтобы настроиться на мир. Лучше бы я неразумно потратила юность на шумный разгул.
Но, как и большинство невкусных лекарств, все это привело к нежданному благу. Чтение произвело на меня
долговременное впечатление. Что более важно, или тогда казалось более важным, у меня появились почитатели мужского пола. Длинноволосые обладатели "задыхающихся душ" начали мной интересоваться. Большей частью это были бледные юнцы, презиравшие футбол. Они постоянно ходили в отличниках, но сутулились под тяжестью книг и носили толстые очки из-за перенапряжения зрения. Я бы дала трех таких хлюпиков за одного опасного сорвиголову. Но в шестнадцать лет девочке на костылях важнее количество, а не качество.
- Интересно, куда твои приятели исчезают по ночам ? - как-то спросила моя сестра. - В норы прячутся, что ли. Готова
биться об заклад, их даже не рожали, они из икры вылупились.
- Ты просто ревнуешь ! - взорвалась я. - Потому что никто не восхищался твоим умом. Они блестящие, недопонятые
мальчики. Они задыхаются... - я внезапно остановилась и взглянула в лицо реальности. - О, Бернис, неужели ты думаешь,
что без ноги я найду себе идеального мужчину без мозгов ?



User avatar

Topic Author
Didier
Автор
Posts: 2152
Joined: 11 Jun 2017, 20:06
Reputation: 2493
Sex: -
Has thanked: 151 times
Been thanked: 4367 times
Gender:
Burundi

Re: Луиза Бейкер, Out On A Leg (Без точки опоры)

Post: # 10833Unread post Didier
08 Sep 2017, 19:03

Глава VII. Лошади и муж.

В должное время я получила школьный диплом, гордо сжимая его в своей маленькой горящей ручке.
Как сомнительное вознаграждение за примерную учебу, мне было дозволено в день выпуска стоять на
сцене и произносить речь о переполняющих меня чувствах. Общим смыслом этой возвышающей душу речи
был: "Встречайте жизнь лицом к лицу". Произнесенный в безопасности семейного круга, мой набор клише
сократился с трех минут до секунд, отведенных на представление публике моей философии.
Однако в день церемонии я установила своеобразный рекорд, изливая свои чувства в ритме джайва, закончив
ровно через одну минуту. Я подозреваю, что мои слушатели были воодушевлены перспективой столкнуться с
жизнью на откосе.
Чтобы сделать высшее образование как можно более доступным для меня, родители спровадили меня в
Помону, славный маленький колледж с совместным обучением в провинциальном городке. Папа, с его обычным
продуманным подходом к проблеме, сделал литературный обзор брошюр, издаваемых бесчисленными колледжами
и университетами, и выбрал один с высокой учебной репутацией, высокоморальной атмосферой и отсутствием
женских обществ. Он побаивался, что меня могут не пригласить в такое общество, что, соответственно,
испортило бы мне жизнь.
К тому времени, как мне исполнилось семнадцать, мою жизнь трудно было испортить. Я избавилась от
большинства подростковых комплексов, как и мои сверстники. В колледже - и это мое твердое убеждение - я
достаточно устойчиво придерживалась своей индивидуальности, не очень-то драматизируя свои костыли и не
лишаясь душевного равновесия из-за них.
Я не была полной энтузиазма неистовой чаровницей, но ничего не имела против, если казалась
привлекательной безмозглым парням. Действительно, папа говорил, что год или около того он даже не
думал, что на меня обратит внимание кто-то с IQ более семидесяти, судя по их разговорам.
Однако, будучи всецело испорченной, я быстро стала восторгаться интеллектом, и эта склонность
пришла, в сущности, внезапно. На младшем курсе в возрасте девятнадцати лет я буквально слабела от
нашего преподавателя. У него, бедолаги, не было спокойной минуты до тех пор, пока я не заполучила его через
три года на старшем курсе. Потом у него не было спокойной минуты до тех пор, пока он не ускользнул
от меня посредством бракоразводного процесса.
Он был такой славный и совсем не заслуживал такой судьбы. Британец из колоний, рожденный
в Бирме, он выглядел, на мой мечтательный взгляд, в точности, как Клайв Индийский (в исполнении Рональда
Колмена). Он сделал несколько долговременных инвестиций в меня. В частности, его мать поделилась со мной
волшебным рецептом индийского карри, а сам он, будучи не только истинным британцем, но и преподавателем
английского языка, значительно улучшил мои манеры и грамматику. К тому же он научил меня паре колоритных
ругательств на бирманском и хинди.
Из встречи с ним я также усвоила тот утешительный факт, что никто не умирает от разбитого
сердца. Сложенное по частям и излеченное покоем старое сердце поведет вас к таким же захватывающм
приключениям, как и совершенно новое. Я, должно быть, тоже оказала на него некоторое влияние. Знаю,
что улучшила его вкус при выборе галстуков и, несомненно, не восстановила против ампутанток. Во
всяком случае, после развода он стал встречатся с однорукой женщиной.
Бабушка не могла смириться с тем, что я подцепила мужа, и подумывала о монастыре, когда я позволила
ему сорваться с крючка. "О чем ты думаешь", - прохрипела она, - "Чему тебя учат в этом колледже ? Тебе
следовало бы знать, что молния не бьет дважды в одно и то же место. Кроме того", - добавила она в
благочестивом, но неубедительном раздумье, - "развод это грех. К тому же он не гражданин Это в конечном
итоге разлучило бы вас. Короли и им подобные всегда вынуждены просить Бога о спасении". Что бабушка хотела
этим сказать в точности, я не уверена. Она вообще была изоляционисткой. Ее глубоким убеждением было то, что
лишь американцы в шестом поколении будут допущены на небеса, да и то, если они будут ее кровными
родственниками.
В день поступления в колледж глава женского отделения физической подготовки сделала мне заманчивое
предложение:"Не хотите ли записаться на час отдыха каждый день вместо курса физподготовки ? Мы засчитаем
полный курс". Сегодня, если бы мне сделали столь приятное предложение, я не просто без колебаний сказала
"да", а принесла бы собственную подушку и предложила руководителю курса. Но, поскольку я была еще несколько
высокомерна, я заверила ее, что с небольшими коррективами я смогу полностью выполнить требования к моей
физической подготовке, если не по букве, то по духу закона. Пропуская гимнастику и командные игры, которые
мои друзья рассматривали как привилегию, я сосредоточилась на плавании, пулевой стрельбе, стрельбе из лука
и верховой езде. За исключением тенниса, об ограничениях которого я уже рассказывала, все эти виды спорта
как нельзя лучше подходили к моим возможностям. Я была капитаном команды нашей группы по плаванию и частично
окупила свои несерьезные расходы в колледже, охраняя бассейн девушек в часы свободного доступа. Я также входила
в команду лучниц. В пулевой стрельбе я была посредственна и хорошо стреляла только из положения лежа. Если бы
дьявол угрожал мне и под рукой оказалась бы винтовка, мне пришлось бы вежливо просить его подождать, пока я улягусь,
чтобы пристрелить его.
Я никогда не стремилась стать героиней "Национального Бархата" [спортивная драма 1944 г., посвященная конному спорту, с Элизабет Тейлор в главной роли - прим. перев.], но верховая езда стала моим излюбленным занятием. До колледжа я была в тесных отношениях с одним осликом и двумя доброжелательными но очень старыми лошадьми, принадлежавшими нашему приятелю-фермеру. На первом курсе, однако, я записалась на курс верховой езды. Мисс Маргарет Пули, инструктор, никогда не сталкивалась с проблемой, подобной мне, но, обладая богатым воображением, проявила доброжелательный интерес к разработке техники, позволявшей преодолеть мои физические ограничения. Под ее руководством я приобрела навыки всадника, дававшие впечатление хорошей формы, несмотря на нарушение большинства освященных веками традиций верховой езды.
Кроме того, за этот первый год, благодаря моей дружбе с Марион Кокс, девушкой из Аризоны, которая, казалось, умела говорить с лошадьми на их языке, я попала в Компанию Всадников. Юноши и девушки этой группы, многие из которых приехали с ранчо Запада, а некоторые были одержимы целью, практически спали, не снимая сапог для верховой езды. Они взяли меня в руки.
Я думаю, мы бы с радостью заняли стойла конюшни и сели на диету из одного овса. Мы просыпались в бесчеловечно ранние часы, ездили до завтрака, а потом блаженно скакали легким галопом при свете луны. Мы носили одежду для верховой езды даже в святая святых науки - аудиториях. От нас постоянно несло чем-то вроде духов, которые в универмаге Сакс на Пятой авеню назвали бы "Роковая стойкость" или "Конская любовь". По субботам мы совершали благоговейные паломничества в расположенные поблизости святилища конного дела - Карнейшн Фарм Стэйблз, ферму арабских лошадей Келлога, ранчо Даймонд Бар и.т.п. Мы не были даже шапочно знакомы ни с одним из вульгарных
калифорнийских лошадников, но приятельствовали со всеми конюхами. Нашей привилегией было похлопать по наиболее аристократичным конским бокам. Где бы в Южной Калифорнии ни состоялось конное шоу, наша маленькая команда, не обладая ничем, кроме шетландского [именно так - шетландский пони много крупнее шотландского - прим. перев.] пони, обычно получала бэйджи экспонентов и занимала почетные места в ложе. Их предоставлял нам какой-нибудь отзывчивый конюх, замечавший, что я не могу вскарабкаться на трибуну. Никого из нас не смущала подобная любезность. В действительности, я могла выглядеть хрупкой, - когда этого требовала ситуация,- вздыхая и устало подтягивая костыли так, как будто они весили по две тонны каждый. Папа меня убил бы за это.
Верховая езда - превосходный спорт для ампутанта, хотя требует особой техники. Для начала существует элементарная проблема - сесть на лошадь. Я обычно взбираюсь с чьей-то дружеской поддержкой. Часто я использую обычный ящик или один костыль, чтобы продеть ногу в стремя и подтянуться. Самым простым для одноножки представляется забросить себя в седло наподобие ковбоя из вестерна. Мне никогда не удавался этот эффектный трюк на чем-то повыше пони.
С одной ногой и без костылей, оказавшись в седле, я оставалась там (с Божьей помощью) до конца поездки, если только не находился верный спутник, готовый помочь мне слезть с лошади. Возить с собой костыль оказалось бесполезным.
Я не могла сжимать спину лошади коленями. Пустить ее рысью словесной командой нельзя. Я училась улавливать ритм и делать жалкие потуги отдачи команды переносом веса с моего единственного стремени. Вероятно наиболее разумный способ управления рысью - отказаться от плоского седла в пользу ковбойского и управлять аллюром сидя, как ковбои. Еще лучше - ездить в любом седле - английском, армейском или ковбойском, - но на лошади с пятью аллюрами, иноходью или легким галопом, избегая рыси вообще. Сейчас появились лошади с однокопытным опиранием [аллюром, когда в каждый момент времени земли касается только одно копыто - прим. перев.]. Это превосходное решение для одноножки, особенно для новичка, который не может справиться с распознаванием признаков, характерных обычно для лошади с пятью аллюрами. Таким образом, нужно выбирать лошадь либо с пятью аллюрами, либо с однокопытным опиранием, но при этом всегда тщательно обследовать холку и позвоночник. Одноногому нужна лошадь с позвоночником в виде явно выраженного горного хребта, в противном случае седло будет сползать, когда вес тела всадника приложен к единственному стремени вместо того, чтобы распределяться между двумя. Любой конюх, впервые сталкивающийся с одноножкой, будет возражать против этого утверждения, как будто уговаривает самую унылую лошадь. Любая особь с инвалидностью вынуждена сражаться за достойного коня. Мне приходилось ездить на самых странных клячах, по недоразумению называмых лошадьми. Несведущий конюх безапелляционно заявит: "При таком способе затягивания подпруги седло никогда не слезет". Ха ! - многие седла с подпругами, затянутыми так, что "не слезут", внезапно
вели себя совершенно неправильно и соскальзывали, увлекая меня за собой. Однако достаточно спокойный конь с седлом, надежно укрепленным на позвоночнике, обеспечивает ампутанту безопасную езду. Лишнее стремя необходимо снять, потому что, болтаясь и задевая бока коня, оно заставляет его нервничать. Следует также избегать двойных поводьев. Подгубный ремень и трензель требуют двух рук. Лучше пользоваться одним подгубным ремнем, держа поводья в одной руке, оставляя другую свободной для самого позорного нарушения этикета всадника - держания за седло. Выполнение быстрых поворотов в галопе наверняка нарушит равновесие. Намного меньше вреда принесет для сохранения равновесия упереться в седло свободной рукой, чем вылететь в пространство. А, как известно, пространство внизу - твердое, как я убедилась после многих жестких падений.
Разумный ампутант предоставляет творить чудеса верхом на лошади двуногим. Конное трюкачество - наполовину блажь даже для нормального человека, а для одноногого - полное безумие.
Я знаю - я сама раскаявшийся маньяк.
Возвращаясь с верховых маршрутов у предгорий в конюшни колледжа, мы проезжали прямо мимо гостиницы и общежития. Поскольку у обоих зданий была мостовая, нам, конечно, не разрешалось проноситься по ней галопом. Вполне разумно от нас требовали в этом довольно людном месте проводить лошадей шагом. Это было достаточно жесткое требование, не оставлявшее шансов испугать прохожих, но некоторые из нас проделывали довольно хулиганский трюк, чтобы позабавиться. Мы издавали гортанное щелканье, одновременно задирая головы лошадей кверху удилами. Эти сомнительные действия возбуждали наших скакунов так, что они высоко поднимали копыта, становились на дыбы и танцевали. Таким образом мы производили на впавших в благоговейный страх пешеходов впечатление только что заарканенного табуна диких жеребцов.
Однажды я проезжала по этому плац-параду одна и, как обычно, тихонько занялась чревовещанием. Мой конь, обычно многострадально-спокойный, внезапно решил, что пришло время не только обругать меня, но и выбросить из седла. Он обнажил зубы и заржал громко и оскорбительно, так, что даже я, не умеющая разговаривать "по-лошадиному", вполне его поняла: "Ну что ж, выскочка, ты сама на это напрашивалась".
Он трижды высоко задрал круп, пока я не описала в воздухе параболу и не приземлилась на пятую точку посредине перекрестка, после чего лучший друг человека обернулся, издевательски заржал и потрусил к конюшне. Умный мальчик - он знал, что если даже мне удалось бы его поймать, снова забраться на него я не смогла бы. Если бы я получила маленькое хорошенькое сотрясение мозга или осталась лежать в коме, все было бы отлично. Но это был не тот случай. Не считая определенного ушиба в неделикатном месте, который мог бы испортить мне уик-энд, я была невредима.
Кто-то другой на моем месте встал бы и ускользнул с позорной сцены, однако, хотя я и поднялась, но стояла на одной ноге. Попрыгать прочь, хлопая крыльями, как раздраженная птица - это только усугубило бы мое расстройство. Люди закричали. Старые леди и джентльмены поднялись из кресел-качалок на веранде гостиницы и студенты сбегались со всего кампуса. Мне не представилось возможности быть смешной. Никто не смеялся, кроме одного милого друга, который мерзко осклабился. Я чувствовала себя козлом Старого Хогана [американская песня кантри - прим. перев.], привязанным
к рельсам, глядя на всех этих пыхтящих спасателей, приближавшихся ко мне. Никто из них не закричал возмущенно: "Этот опасный дикий жеребец сбросил ее !" - да простит его Бог, он это сделал технично. Это было как кошмар, вернувшийся из времен обучения катанию на роликах. Все добрые люди хором закричали: "Бедная, бедная девушка упала". Через какой-то момент я была похищена. Ко мне подъехало такси и со всей находчивостью закоренелого бродяги я проголосовала. Такси притормозило у остановки и я запрыгнула внутрь. "Пр-р-рывет, детка", - осклабился незнакомец. Он был не из местных
талантов и выглядел как выпускник Алькатраса [тюрьма для особо опасных преступников на одноименном острове в заливе Сан-Франциско - прим. перев.]. Теперь-то я осознаю его очарование, но тогда он мне показался Галахадом [рыцарь Круглого стола, славившийся своим целомудрием - прим. перев.] на белом коне. Когда я добралась до конюшни, мой конь мирно жевал сено в стойле. Увидев меня, он прервал это занятие достаточно надолго, чтобы рассмеяться.
"Это ее научит", - казалось, говорил он кобыле в соседнем стойле. Он был прав, я получила хороший урок, но и коню досталось за высокомерие. Ему не дали доесть свою порцию витаминов. Конюх, чтобы приучить к дисциплине и меня, и коня, немедленно снова водрузил меня в седло, и я степенно поехала назад к гостинице. На этот раз я не издавала никаких гортанных звуков. С этого дня мое словесное остроумие по отношению к лошадям ограничивалось словами:
"Хорошая лошадка ! Хорошая лошадка !".
Когда я не ездила верхом и не терроризировала преподавательский состав, то занималась обычными вещами, ведущими к получению степени бакалавра. Мои главные учебные интересы лежали в области социологии и английского языка. Я считала, что первым приношу пользу миру, а вторым - себе. Я не рассматривала себя в отрыве от мира. Когда преподаватели сидели в своем кругу холодными зимними ночами, ностальгически вспоминая студентов, делавших их преподавательские годы богаче и достойнее, мое имя не упоминалось. Я была к ним более великодушна. Когда я сидела, холодными зимними ночами вспоминая преподавателей, повлиявших не мою жизнь, то было несколько - я даже не выходила за них замуж - таких, которые заслуживали похвалы. Несмотря на официальные уверения в противном, я научилась в колледже совсем немногому. Однако за эти четыре года я познала всякую всячину, отсутствовавшую в расписании, но помогавшую мне двигаться вперед в этом мире. В частности, именно в колледже я перестала покупать чулки.
Моя соседка по комнате в общежитии Люсиль Хаттон дала понять, что считает меня простофилей за инвестиции в чулочные изделия, тогда как я могла бы попросить у подруг их старые чулки. Как только у нее на одном из чулок хорошей пары спускалась петля, непарный она отдавала мне. Она любезно распространила информацию по общежитию и появилось так много "инвесторов", что вряд ли с тех пор я купила более полудюжины чулок. Я определенно испортилась. Когда чрезвычайные обстоятельства заставили меня поддерживать свою ножку в стиле, к которому она привыкла, я возмущалась дороговизной. В течение войны, когда даже вискоза ценилась на вес золота, я напоминала торговку с черного рынка. От Перл-Харбора и до Дня победы моя ножка оставалась по-довоенному аристократичной. Я носила нейлон. Внезапно осознавшие важность чулок, мои подруги со всех концов страны слали мне чудом оставшиеся непарные прозрачные драгоценности.
За время обучения в колледже я также научилась тому, что крайне разумно своих друзей отсылать на танцы с другими женщинами - даже если эти парни клянут себя за нарушение присяги верности мне. Студенческий бал в девичьем общежитии может оказаться слегка жестоким для инвалида. Обычно я бесцельно тратила время на застегивание крючков на облегающих платьях, напудривание оголенных плеч и затягивание корсажей и действовала, словно восторгаясь каждой, кто убегает на весь вечер без меня. Вместе с небольшим количеством дурнушек в танцевальные вечера я была совершено
свободна и обычно работала на коммутаторе общежития и впускала всех запоздавших танцоров. Это был точный прибор для
определения, в котором часу мой кавалер расстался со своей партнершей.
То, что я настаивала на том, чтобы мой поклонник в такие вечера встречался с кем-то другим, проистекало не из
благородства моей натуры. Я не придерживаюсь теории, что добродетель уже есть наградой самой себе и что я могу обрести радость, делая других счастливыми. Все было гораздо проще. Я могла немного танцевать с одним костылем, но только партнер, который практиковался со мной, мог сделать из этого зрелище для публики. К танцам я была плохо приспособлена и знала это, но никогда и никому не позволила бы считать себя обузой, ограничивающей его удовольствия. Часто чересчур рьяная преданность толкала ничего не подозревавшего молодого человека на беспримерный поступок. Когда я убедила его пойти на танцы с кем-то другим, он попросил моего совета, с кем именно.
Так я упражняла свою величайшую щедрость. Я всегда тщательно выбирала кого-нибудь, кто, возможно, был хорошей деткой, кого знали, как заботливого сына, и кто мог сделать кого-нибудь, достаточно разумного, чтобы распознать подлинную доблесть, хорошим помощником. Кто мог бы на это пожаловаться ? Часто есть то, что привлекает внимание больше, чем уродливая гримаса, и что значит мешковатая фигура, если в ней кроется золотое сердце ? Я поступила в колледж в тот опасный период - конец двадцатых - когда легкие деньги, "сухой закон" и отвратительная корпоративная философия совершали рука об руку безумный танец. "Не степень, которую ты получаешь, а лишь институтская жизнь и связи имеют значение", - эта песенка, я уверена, заставила многих отличников скатиться до троечников и подстрекала меня к уже прискорбной привычке баллотироваться в администрацию. Студенчнский городок, однако, был свободен от притонов. Он издавал животворящий запах. Кроме того, у меня не было в достатке денег на артистическое сумасбродство. Наша семья разумно предпочитала честную бедность даже в дни национального благополучия. Единственным родственником, накопившим солидную сумму наличных, был двоюродный дедушка-промышленник. Он был щедро одарен богатством, будучи по воскресеньям членом приходского управления, а по будним дням платя нищенское жалование своим работникам, трудящимся на него по десять часов в уютном местечке, напоминающем Калькуттскую Черную Дыру. Он стал кем-то наподобие барона.
Он переживал, однако, за свою судьбу на небесах или был настолько раздражен родней, сладострастно поглядывавшей на него, что когда в конце-концов умер в почтенном возрасте девяноста двух лет, он все свое нечестиво обретенное богатство оставил церкви. С надлежащим чувством он сохранил для своих наследников семейную Библию, несколько плохих портретов угрюмых предков и серебряный чайный сервиз. Я получила сервиз, который, должна согласиться, был предпочтительнее предков, но и тот оказался не из чистого серебра. Таким образом, я была в полной мере убеждена в реальности жизни, в ее серьезности и в том, что в минуту окончания колледжа я буду стоять на двух своих костылях и запускать руку за мелочью в свой собственный карман.
Хотя меня время от времени соблазняли некоторые довольно заманчивые окольные тропы, я хорошо ориентировалась на прямой дороге профессиональной подготовки. Я признательна, что никто с идеями о "подходящих занятиях" для инвалидов не оградил меня забором предубеждений. Мне повезло, что я избежала искушения утверждением, что есть профессиональные области, которые инвалидность делает для меня неприемлемыми. Никто не должен указывать инвалиду, чем он может заниматься, а чем - нет. Я, безусловно, не стала бы добиваться вакансии в кордебалете, но никогда не чувствовала ограниченности в выборе профессии. Мне дозволялось следовать собственным наклонностям.
Хотя людям с инвалидностью неизбежно приходится искать компромисс со своими замыслами, я твердо верю, что они во всяком случае могут приблизиться к своим целям. Это, конечно, может вызвать смещение акцентов и им следует готовиться к возможным отказам. Хотя я страдала от такого редко, но не была к этому готова. Моя знакомая, пострадавшая от полиомиелита в подростковом возрасте, оказалась пожизненно прикованной к инвалидной коляске. Когда она запротестовала против полностью бесцельного существования, к которому ее принуждали, ее семья великолепно "ублажила" ее: ей разрешили стать несчастной компаньонкой старой девы - кузины ее матери, которая вообразила себя искусным специалистом-любителем по трудотерапии. Действующая из лучших побуждений родственница заставляла бедную девушку
скучать, но быть все время занятой изготовлением подставок для горшков, нанизыванием бус и плетением корзин. Только тогда, когда моя подруга взбунтовалась против благожелательных советчиков, она обрела независимость, к которой страстно стремилась.
"Я просто не собиралась быть нанизывателем бус", - говорила она мне. Она любила книги и до трагедии, случившейся с ней, планировала специализироваться по библиотечному делу в Симмонс Колледже [чистный колледж в Бостоне, штат Массачусетс, в те годы занимался обучением женщин литературе, философии, математике, социальным и психологическим наукам - прим. перев.]. С помощью маленького займа она открыла в собственном доме библиотеку. Кроме того, по собственной инициативе она изучила стенографию и машинопись. Она начала успешный двойной бизнес - библиотеку и публичный стенографический и нотариальный сервис. Это не было кульминацией ее первоначальных планов, но приближалось к ним настолько, чтобы принести удовлетворение и экономическую независимость.
Меня не задерживали навязанные опасения. При полной свободе выбора я тщательно изучала женские занятия или, скорее, женские карьеры. Ибо какая девушка ожидает чего-то меньшего, чем карьера - ежедневно со свежей гарденией на безупречно пошитом костюме и большим столом красного дерева, чтобы было, где держать помаду ?
Я сделала свой первый, пусть незначительный, но решительный шаг к экономической независимости еще в колледже. За чрезвычайно щедрое жалование в тридцать центов в час я выплоняла всякие мелкие рутинные работы в студенческом городке. В дополнение к дежурству на коммутаторе общежития и спасательной службе в плавательном бассейне девушек меня еще можно было использовать как сиделку. Летом я приглядывала за молодыми в лагере девушек. Абсолютно свободно и с нескрываемым восторгом я каждый день работала в газете колледжа. В действительности, я не очень тяжело обеспечивала сама себя - я просто зарабатывала деньги на маленькие излишества.
Этот короткий пролог к экономическим реалиям подтолкнул меня к пониманию элементарного факта: конверт с жалованием - отличное предложение, но получение его может быть ужасно скучным. Я собиралась устроиться на работу в газете, что, я думала и до сих пор думаю, не было формулой быстрого обогащения, но было определенно забавным способом с трудом зарабатывать на жизнь.
Это были дни, когда шанс не стучал в двери, он просто входил, уютно устраивался на кухне и попивал кофе вместе с тобой. Все, что тебе нужно было сделать - сказать ему, что у тебя на уме. Но к 1930 г., когда я только получила диплом, шанс, этот ветреный жиголо, удалился в долгий отпуск. Как только я собралась завлекать потенциальных работодателей, началась Великая Депрессия.
И хотя я еще рассматривала жизнь, как корзину с вишнями, я знала горькую правду: внутри вишен есть косточки, о которые иногда ломают зубы. Все, что мне было нужно - достаточно денег, чтобы оплачивать счета от дантиста. Любая работа была хороша, это правда, я никогда безнадежно не опускалась до поисков слепого партнера для сидения на тротуаре с парой жестяных мисок для подаяния - последнее место для инвалида. Я потратила некоторое время, просматривая все вакансии, не требующие десяти пальцев на ногах и все они выглядели заманчиво. Однако с моим одноногим счастьем я направила стопу прямо в газету.



User avatar

bordoler
Дух форума
Posts: 4102
Joined: 11 Mar 2017, 10:57
Reputation: 1231
Sex: male
Location: Москва
Ваш Знак зодиака: Овен
Has thanked: 457 times
Been thanked: 3794 times
Gender:
Russia

Re: Луиза Бейкер, Out On A Leg (Без точки опоры)

Post: # 10834Unread post bordoler
08 Sep 2017, 19:13

Она хорошо пишет, с юмором и самоиронией...



User avatar

Topic Author
Didier
Автор
Posts: 2152
Joined: 11 Jun 2017, 20:06
Reputation: 2493
Sex: -
Has thanked: 151 times
Been thanked: 4367 times
Gender:
Burundi

Re: Луиза Бейкер, Out On A Leg (Без точки опоры)

Post: # 10836Unread post Didier
08 Sep 2017, 19:18

bordoler wrote:
08 Sep 2017, 19:13
Она хорошо пишет, с юмором и самоиронией
А то ! Я потому так медленно и работаю, чтобы хотя бы на четверть передать обаяние ее слога. Да и сама хороша - от юности и до старости.



User avatar

bordoler
Дух форума
Posts: 4102
Joined: 11 Mar 2017, 10:57
Reputation: 1231
Sex: male
Location: Москва
Ваш Знак зодиака: Овен
Has thanked: 457 times
Been thanked: 3794 times
Gender:
Russia

Re: Луиза Бейкер, Out On A Leg (Без точки опоры)

Post: # 10837Unread post bordoler
08 Sep 2017, 19:24

Didier wrote:
08 Sep 2017, 19:18
Я потому так медленно и работаю, чтобы хотя бы на четверть передать обаяние ее слога.
Молодец! Спасибо! Не торопись, качество важнее...



User avatar

Topic Author
Didier
Автор
Posts: 2152
Joined: 11 Jun 2017, 20:06
Reputation: 2493
Sex: -
Has thanked: 151 times
Been thanked: 4367 times
Gender:
Burundi

Re: Луиза Бейкер, Out On A Leg (Без точки опоры)

Post: # 11323Unread post Didier
15 Sep 2017, 18:25

Глава VIII. Игра

Однако через полгода после окончания колледжа я не начала поиски работы по невероятной причине: я неожиданно отправилась в Европу с поясом, набитым дорожными чеками, на талии. Как это произошло - долгая история. Даже сознавая, что это может подвергнуть опасности мораль обычного нормального человека, должна признать, что это памятное событие стало прямым последствием моей одноногости. Я поехала в Европу потому, что ходила на костылях и потому, что
за семь лет до путешествия, когда мне было четырнадцать, наша машина сломалась.
В гневе и негодовании, мне с мамой пришлось трястись через весь город на трамвае. Мы были приглашены на обед к напыщенной родственнице. Она носила узкую черную ленточку вокруг шеи, словно предостережение об избыточной болтливости. Перспектива отнюдь не приводила меня в восторг. Одно из самых важных событий в моей жизни висело на тоненькой ниточке. Трамвай был переполнен. Я сидела, угрюмо насупившись, на открытой площадке, а мама уселась внутри салона, зорко следя за мной. Другой пассажир, который, как выяснилось, также был жертвой капризного автомобиля, прорвался через толпу и повис на ремешке прямо перед мамой. Как только рядом с нею освободилось место, он тотчас занял его Наконец, с изрядной долей смущения, он заговорил.
- Девочка на костылях, это ваша дочь ? - тихо прошептал он.
Он не совсем подходил для этой роли, но мама сперва приняла его за продавца искусственных ног. Они часто ловили ее в общественных местах, когда она оказывалась достаточно неосторожной, чтобы появиться на людях вместе со мной. Этот подход, однако, определенно позволял к ней подобраться и можно было ожидать, что они выхватят карточку с адресом и выдохнут в ухо: "Зайдите как-нибудь вечерком, постучите трижды и спросите Джо".
С понятной неохотой, учитывая, насколько невоспитанно я вела себя в этот момент, мама созналась в своем материнстве. Несмотря на очарование, которым незнакомец действительно обладал, мама сопротивлялась и не поощряла его. Когда она выяснила, что он не торговец, я даже не знаю, о чем она могла подумать после заявления:
- Ваша дочь очаровательна.
Подобное мнение еще больше насторожило маму. Он продолжил:
- Позволите ли вы мне и моей жене позвонить и познакомиться с ней ? Мы очень интересуемся девочками, которые ходят на костылях.
Мама была не из тех, кто раздает номер телефона направо и налево. Хотя позже она утверждала, что поверила этому джентльмену с первого взгляда, но не сделала исключения и в этом случае. Она так холодно взглянула на него, словно намеревалась превратить в мороженый шпинат фирмы "Бёрдс Ай". Я поражаюсь, как бедолага оттаял достаточно, чтобы продолжить свое расследование. Однако у него безусловно был острый ум Шерлока и и пара умелых Ватсонов. Всего через три дня один непогрешимый папин коллега позвонил и сообщил, что один его старый добрый друг хочет познакомиться с нашей семьей. Он привел его в папин офис. Это и был мамин
"ненормальный продавец протезов". Он оказался известным и высокоуважаемым лос-анджелесским специалистом, президентом Гарвардского и Университетского клубов и добрым прихожанином Епископальной церкви - последнее обстоятельство смогло удовлетворить даже маму. Он был также, я в этом убеждена, самым добрым и любезным из когда-либо живущих мужчин. Он и его не менее достойная жена - как это ни казалось странным тогда - были второстепенными "собирателями" одноногих девушек. Я говорю - второстепенными, - потому что с тех пор сталкивалась с владельцами куда более обширных "собраний" таких диковин. Такое "собирание" может выглядеть
как форма сумасшествия, но это скорее безвредный синдром, поражающий исключительно милых людей.
Мистер и миссис Фальц были бездетной парой, которая впервые заинтересовалась одноногими девушками, когда одна из них очень успешно служила личным секретарем. Также они находились под впечатлением очаровательной маленькой истории, опубликованной в книге "Девушка на палисандровых костылях" [палисандр или розовое дерево - разновидность прочной и ценной древесины - прим. перев.], опубликованной в 1912 г. Это был трогательный рассказ от первого лица о триумфальной победе молодой женщины над инвалидностью, возникшей вследствие ампутации правой ноги. Она, конечно, была скромна по отношению к себе, поскольку была настоящей леди. Тем не менее, она не позволила ускользнуть от читателей тем фактам, что была соблазнительно
прекрасна и в то же время чиста и целомудренна, что приятно щекотало воображение молодых людей. Она ходила, как королева, одевалась как миссис Харрисон Уильямс [Мона фон Бисмарк (Mona von Bismarck), икона стиля тех времен - прим. перев.], пела, как ведущая солистка Метрополитен Опера и сделала блестящую карьеру, равно как и ее преданный возлюбленный, которого она жеманно называет "Молодой Человек".
Мои новые друзья дали мне почитать эту книгу и я тоже была под впечатлением автобиографии романтической девушки. Я даже решила, что, если у меня когда-нибудь будет возлюбленный, я буду называть его "Молодой Человек". Я жаждала увидеться с автором, хотя и понимала, что время летит, и она наверняка стала по меньшей мере тридцатилетней увядшей хромой каргой.
Несколькими годами позже, благодаря одному из тех совпадений, которые делают жизнь особы на костылях столь забавной, я действительно встретила "ее". Книга оказалась внебрачным ребенком воображения одного большого, шумного и веселого бизнесмена и писателя из Нью-Йорка. Он пользовался костылями из-за больных коленей и обладал одним из самых впечатляющих "собраний"
одноножек в стране. Он определенно не был восхитительной крошкой, подпрыгивавшей на костылях. Хотя он открыто и законно рожал по книге или около того в год, однако никогда не признавался в отцовстве "Девушки на палисандровых костылях", бедного любимого дитяти беззаботной юности.
Мне неизвестна химия взаимопонимания. Но какой бы элемент не позволял незнакомцам распознавать родственную душу, он разросся до разрыва посуды, его содержащей, когда я познакомилась с мистером и миссис Фальц. Я немедленно полюбила их и, что важнее, они полюбили меня. Они стали почти что моими вторыми родителями.
Возвращаясь к моему повествованию, из-за того, что я ходила на костылях и из-за поломки нашего старого "бьюика" в нужное время, пара земных ангелов подарила мне на выпуск из колледж путешествие в Европу. Впрочем, это стало пустяковой добавкой к счастью по сравнению с бесценным вкладом - влиянием на мой умственный уклад - которое они годами привносили в мои жизненные планы. Мистер Фальц обеспечил мне живительное вливание собственного воображения. Он научил меня использовать костыли как инструмент безупречного улавливания полезного времяпрепровождения.
Он начал достаточно мягко с попытки внести в мои костыли долю артистичности. Он подарил мне первую пару стильных костылей - прелестных палисандровых, на которых я поплыла получать диплом об окончании средней школы. До этого я имела только наиболее практичные представления о костылях, на которых хожу. Они должны были быть легкими, чтобы просто управляться с ними,
и прочными, потому что я их часто ломала. Как они выглядят, я не задумывалась. Я даже разрешала друзьям вырезать на них свои инициалы.
Тем не менее, я была очень внимательна к резиновым костыльникам. Их существует великое множество, но я поняла: чем они больше и массивнее и чем краснее резина, из которой они изготовлены, тем лучше. У меня всегда были с собой запасные костыльники, поэтому я сразу могла заменить изношенный. Кончик костыля, выглядывающий из костыльника, опасен не менее, чем
банановая кожура на дороге и наносит точно такой же ущерб. Отказ от больших красных костыльников с присосками в пользу синтетических черных означал для меня самую большую жертву удобством, которую я вынуждена была принести из-за войны. Я скорее предпочла бы машину без шин, чем костыли с плохими костыльниками.
Мистер Фальц не успокоился, подарив мне палисандровые костыли. Оказалось, что у него есть скрытый талант. Он стал кем-то вроде Адриана для инвалидов. На него снизошла, как вдохновение, мысль, что костыли следует рассматривать как аксессуар костюма. Он считал, что к моим палисандровым костылям шоколадного цвета подойдут коричневые замшевые туфля-лодочка,
сумочка и перчатки и коричневая же фетровая шляпка. Мне было достаточно этого наставления: за несколько лет я подобрала гардероб к костылям - черным, синим, коричневым, зеленым и т.д. Костыли не окрашивают в веселенькие цвета, но хорошая краска существенно преображает их. Теперь я скорее пожалуюсь: "У меня нет костыля, чтобы пойти на собачьи бои", - чем "у меня нет платья, достойного моего имени".
Кроме мистера Фальца и другие внесли вклад в мой "костыльный гардероб", но именно он первый заставил меня осознать свой стиль. У меня не было по-настоящему близких друзей, которые бы не интересовались бы критически моими костылями. "Отец" "Девушки на палисандровых костылях" подарил мне веселенькую красную пару. Муж сестры, инженер, внес научный подход в мои приспособления для ходьбы. Он разработал, сделал форму и крепления для подмышечных упоров и изготовил мне пару изящных костылей из полой дюралевой трубки. Этот материал исключительно хорош, потому что легок, прочен и хорошо окрашивается. Эти костыли, изготовленные на заказ, сейчас мои любимые. Они обладают преимуществом практически вечной жизни, не скрипят со
временем, в любой момент могут быть отосланы на перекраску, чтобы устранить повреждения покрытия или изменить цвет. Однажды я даже окрасила из в золотистый цвет, чтобы они подходили к золотой балетке.
Другой друг разработал для меня чехлы для костылей. Он изготовил их на заказ, чтобы они подходили к моему багажу. Теперь я могла захватить с собой в путешествие две дополнительные пары костылей. Внешне они напоминали ружейные чехлы и
в поездах попутчики часто спрашивали, не на охоту ли я собралась ? Я всегда отвечала: "Да, я охочусь на крупного зверя и у меня дома есть каморка, полностью забитая чучелами их голов со стеклянными глазами".
Идеи мистера Фальца были не только эстетическими и практичными, но и облегчали сердце. Он изобретательно выдолбил тайничок под подмышечным упором одного из моих деревянных костылей. Он сказал: "В дальнейшем это будет удобно, если ты с возрастом займешься контрабандой алмазов или, скажем, шпионажем, чтобы спрятать туда план бомбардировки". Через некоторое время, когда я все еще не свернула с пути чести, он навел меня на мысль, что я всегда смогла бы туда спрятать долларовую купюру на непредвиденные расходы.
Он, наверное, больше, чем кто либо другой из тех, с кем я была знакома, утвердил мою уверенность в том, что нет ничего, что я не смогла бы сделать на костылях. Он даже извлек словарь Вебстера и зачитал определение гандикапа: "Гандикап. Гонки или соревнования, в которых, для уравнивания шансов на победу, на наиболее сильных участников накладываются искусственные
ограничения". Для подтверждения определения из Вебстера, он немедленно приступил к опровержению ограничений, с которыми я соглашалась. Он учил меня водить машину, танцевать на одном костыле и заниматься серфингом. Значительные суммы он вложил в поощрение моих занятий верховой ездой. Он вдохнул в мою уверенность осознание собственной уникальной способности к
жизненным приключениям. Он заставил меня относиться к двуногим почти с жалостью.
Вероятно, наибольшим стимулом для бодрого духа одноногой была игра из вопросов и ответов, которую он окрестил "Ветчина с ногами" [игра слов: ham and legs - ham and eggs - яичница с ветчиной - прим. перев.] Это было развлечение в помещении и спорт на улице, в котором обычные люди были беспомощны, будучи ограниченными своей нормальностью. Иногда мои друзья принимали в ней участие, но только в качестве посредников. Каждый, кто ходил на костылях, хорошо знаком со вспышкой любопытства, которая кажется неотъемлемой частью нашего американского характера. С той поры, когда я, восьмилетняя, ковыляла на своей первой паре костылей, и до вчерашнего дня, совершенно незнакомые люди не только пялились на меня, как будто я была бородатой женщиной из цирка, но и останавливали на улице, показывали пальцем в вагонах поездов, приставали на станциях и в магазинах и расспрашивали меня. Я стала знатоком в распознавании тех, кто готов задать вопрос: "Моя бедная юная леди, что с вами случилось ?" В своем взрослом достоинстве - как сейчас - я выработала мину холодной неприступности, которой, если мне это нужно, я могу вынудить этот вопрос застрять почти в любом горле.
Но много лет тому назад, когда я была моложе, мне почти не удавалось пройти квартал, чтобы кто-нибудь не изловил меня и не потребовал изложить все кровавые детали несчастного случая, начиная от момента столкновения и кончая гонораром хирурга. Это обычно меня сильно расстраивало. Я не находила необходимой решимости, чтобы ответить: "Не ваше собачье дело". Кроме того, мама запрещала мне ругаться. Поэтому я всегда останавливалась и вежливо излагала свою велосипедно-автомобильную историю.
Именно мистер Фальц придумал вносить драматургию в эту ситуацию. Драма, в сущности, была смыслом игры. Я всегда слегка сожалела, что не не могу играть на сцене, хотя бы как любитель. Однако существуют роли, доступные одноногим. Трагедийная актриса Сара Бернар, несмотря на потерю ноги, провела последние годы на сцене.
- Это твой шанс сыграть, - говорил мистер Фальц. - Больше того, тебе нет нужды проходить второстепенные женские роли, прежде, чем ты получишь главную. Ты все время можешь ее играть. Видишь ли, этих людей интересуешь не ты лично. Они просто жаждут возбуждения. Они сгорают от любопытства в надежде на сенсацию. Я уверен, большинство из них лопнуло бы, узнав банальную правду. Так почему бы не дать им то, чего они хотят ? Они просят об этом.
Игра "Ветчина с ногами" давала ответы на все вопросы. Несколько вечеров мы с мистером и миссис Фальц лихорадочно планировали мои атаки. Сперва я не была особенно находчивой и чувствовала виноватую горечь во рту, когда объясняла очередной носатой зануде, что я - неудачливый отпрыск циркового клоуна и укротительницы львов и что я потеряла ногу еще ребенком, сорвавшись с каната, где, по обыкновению, играла со своими куклами.
Как и большинство нечестивцев, я стала бесцеремонной со своими выходками. Ветчина становилась все мясистее и мясистее от Ног. Самые головокружительные легенды не вызывали у меня ни малейшего укора совести. Я испытывала не беспокойство, а лишь огромное удовольствие,
умышленно уклоняясь от прямого ответа.
Несомненно, в человеческой натуре есть лишь одна черта, которая сильнее любопытства - доверчивость. Люди верят в невероятное.
Одна из моих эпических историй - о героическом спуске на лыжах. Я якобы крутила слалом на крутом склоне с больным ребенком на руках, чтобы в конечном итоге скорчиться у двери врача. Ребенок был спасен, но моя бедная правая нога замерзла в ледышку. Она была переохлаждена настолько, что врач безо всякой анестезии отделил ее от тела приспособлением для колки льда.
Легко удался даже остроумный экспромт. Легковерная слушательница этой фантазии живо заглотила крючок и открыла пасть, чтобы заглотить леску и грузило: она хотела узнать, как же случилось, что моя левая нога так счастливо сохранилась, не пострадав от того, о чем я только что
рассказала.
- Ну, - ответила я - я же разбираюсь в погоде. Я норвежка из Осло и достаточно опытна, чтобы избегать обморожений. Я решила сохранить по крайней мере одну ногу. Решив, какую, я закутала ее в одеяло и стала петлять на лыжах на другой.
Завороженная слушательница даже не моргнула.
В этом маленьком интеллектуальном состязании следует тщательно оценивать собеседника и обстоятельства. Например, вышеизложенная тема лучше всего воспринимается в солнечных краях, где преобладает общее незнание лыжного спорта. Я рекомендую ее как очень подходящую для Лос-Анджелеса, штат Калифорния, но не столь эффективную в Ганновере, штат Нью-Хэмпшир. Это хорошая психологическая тренировка - оценить с первого взгляда, насколько неправдоподобную историю можно выдать за правду тому или иному индивидууму. Обычно чрезмерно любопытные редко бывают гигантами мысли. Иногда мне приходится довольствоваться чем-то простеньким вроде лепры или случайной встречи с акулой у берегов Флориды.
Есть еще одно важное усложнение игры особыми законами чести. Мистер Фальц был очень порядочным человеком и занес эти правила в записную книжку с самого начала. Соблюдающий правила игрок должен был различать праздное любопытство и искренний интерес, нередко имевший весомую причину. Часто ко мне подходил кто-то, имевший члена семьи с таким же увечьем. Странно, но эти люди сильно отличались - как внешне, так и более деликатным обращением. В их глазах была какая-то мягкость, в отличие от алчно-вожделенных взглядов искателей сенсаций.
- Надеюсь, вы простите меня за то, что я заговорил с вами, но у меня есть сын... - почти всегда они начинали с подобных слов.
В этом случае игра переставала быть таковой.
- Давайте присядем где-нибудь, где мы сможем поговорить. - предлагала я.
В обмен на мою подлинную, но довольно банальную автобиографию, я выслушивала историю моего собеседника. Иногда эта история была героической, что вынуждало меня чуть ли не извиняться за счастливую простоту собственной жизни.
Конечно, игра представляла опасность, если разыгрывалась слишком близко от дома. Мои легенды подчас возвращались в родное гнездо.
Согласно слухам, которым я имею основание верить, мир тесен. Даже в Нью-Йорке, где вероятность встретить соседа по лестничной площадке в общественном месте такая же, как если всю жизнь порхать с вечеринки на вечеринку, одна из моих историй вернулась ко мне в гнездо и снесла яйцо с двумя желтками.
В салоне красоты, где я сидела под гремящей сушилкой, клиентка в таком же положении, внезапно объятая любопытством, воскликнула:
- Что с вами случилось ?
Любой, проявляющий любопытство подобным кудахтаньем, заслуживает достойного ответа.
- Парашютистка ! - прокричала я. - Сложный прыжок ! - Я воздела руки, как будто сама мысль о чудовищных деталях уязвили меня до потери речи.
Она схватилась своими белыми наманикюренными руками за щеки и издала сочувственный вздох. Это был предел нашего девичьего доверия.
Тремя днями позже я пришла на коктейль к близкой подруге. Я полагала, что в Нью-Йорке около восьми миллионов жителей. На вечеринке присутствовали только пятнадцать, но, - блистая свежим перманентом, - среди них была Дама-Из-Под-Сушилки. Я, вероятно, даже не узнала бы ее, если бы не прошлась на костылях и не услышала ее удивленный возглас в адрес нашей хозяйки:
- Элайн, дорогая, ты никогда не говорила мне, что знакома с этой совершенно очаровательной парашютисткой.
Элайн, мгновенно распознавшая одну из моих буйных фантазий, с дьявольским цинизмом улыбнулась мне:
- О, дорогая, разве я тебе не говорила ? Печально, не правда ли ? И зубов она тоже лишилась. - Она замолкла и сочувственно прищелкнула языком:
- Она тебе об этом не рассказывала ? Думаю, дантист виртуозно поработал над обеими ее челюстями, но видела бы ты ее, когда она их снимает. Это зрелище.
Мне ничего не оставалось, как осклабить свои якобы фальшивые челюсти в ужасной гримасе.
Единственными любопытствующими, кто действительно раздражал меня, были дети. "Мама, где нога этой леди",- малыш неизменно показывал на меня пальцем. Быстро и твердо, как будто он произнес имя Божье всуе, мама утихомиривала его.
Иногда дети прямо спрашивали меня: "Леди, где ваша нога". Тогда я , словно косноязычная, смущалась больше, чем барышня на первом свидании. Обычно я отвечала: "Ушла целиком", - и убегала, как от чумы. Если любопытный крошка был в возрасте достаточном, чтобы слушать поучительную мораль, я делала паузу и с сердечной приветливостью взрослого, поучающего неразумное чадо, хрипло скрипела: "Когда я была маленькой, я не слушалась маму, которая учила меня не играть на улице, и получила тяжелое увечье".
"Автомобиль сбил вас и сломал вам ногу, нет ?", - дети, воспитанные на кровавых приключениях из так называемых "комиксов", могут воспринимать потерю ноги со стоическим спокойствием. Но я-то не могла воспринимать это с подобной отстраненностью. "Ты прав", - отвечала я и поспешно удалялась.
Я щадила моих соперников до достижения ими возраста гражданской зрелости. Потом им не было пощады. В этой игре были очень своеобразные гамбиты. Моим любимым был детский мат. Желательно только, чтобы какая-нибудь безнадежно любопытная старая склочница была настолько глупа, чтобы подставиться:
- Моя бедная девочка, я вижу, ты потеряла ногу...
Это давало возможность немедленно парировать:
- Как это легкомысленно было с моей стороны !



User avatar

lucky
Старожил
Posts: 564
Joined: 18 Mar 2017, 13:01
Reputation: 258
Sex: male
Location: Израиль
Has thanked: 314 times
Been thanked: 662 times
Gender:
Israel

Re: Луиза Бейкер, Out On A Leg (Без точки опоры)

Post: # 11341Unread post lucky
15 Sep 2017, 19:54

Дидье, отличная работа! Попробуйте его издать, я вполне серьезно.



User avatar

Topic Author
Didier
Автор
Posts: 2152
Joined: 11 Jun 2017, 20:06
Reputation: 2493
Sex: -
Has thanked: 151 times
Been thanked: 4367 times
Gender:
Burundi

Re: Луиза Бейкер, Out On A Leg (Без точки опоры)

Post: # 11394Unread post Didier
16 Sep 2017, 18:39

Ребята, я лучше для вас постараюсь. Книга того стОит, но, мне кажется, она слишком изыскана для массового читателя. И, кстати, нашел в Гугл Букс "Девушку на палисандровых костылях", упомянутую в главе 8, в виде сканов страниц. Буду скачивать, OCRить и выкладывать сначала в английском разделе, а затем переведу. Думаю, будет интересно.



User avatar

lucky
Старожил
Posts: 564
Joined: 18 Mar 2017, 13:01
Reputation: 258
Sex: male
Location: Израиль
Has thanked: 314 times
Been thanked: 662 times
Gender:
Israel

Re: Луиза Бейкер, Out On A Leg (Без точки опоры)

Post: # 11395Unread post lucky
16 Sep 2017, 18:45

Didier wrote:
16 Sep 2017, 18:39
Ребята, я лучше для вас постараюсь
Нам остается только вас поблагодарить! :kod:



Post Reply

Who is online

Users browsing this forum: No registered users and 7 guests